Наследник поручика гвардии

– Я сам, Петруша, – отстранил Андрей Петрович внука, когда тот хотел помочь ему встать. – Я сам, – как заклинание повторил он.

Опершись обеими руками о сиденье дивана, Шувалов действительно встал, стараясь удержать равновесие. Затем сделал один небольшой шаг, потом другой… Петр настороженно следил за его действиями, готовый в любой момент подхватить деда. Но тот уже увереннее направился к выходу из кабинета.

Ксения, вернувшаяся из людской, прижав руки к груди, широко открытыми глазами смотрела на мужа, самостоятельно выходящего в сопровождении Петруши из кабинета. Это было чудо! Ведь до этого он не мог не то чтобы идти, а и передвигался-то едва-едва при поддержке ее и Лизы, не доверяя это прислуге.

Андрей Петрович между тем уже приблизился к своему месту во главе большого обеденного стола и грузно сел в кресло, предупредительно пододвинутое Петром. Глаза его сияли. Он был горд за себя, сумев преодолеть немощь своего тела. Это была победа над самим собой!

– Ну, ты даешь, дедуля! – только и смог сказать Петр, вспомнив о немощном старике, которого оставил почти два года назад перед уходом в плавание.

– А это все из-за тебя, Петруша! – Андрей Петрович благодарно глянул на внука. – Твое долгожданное возвращение вернуло мне силы. Частично, конечно, – уточнил он с извиняющейся улыбкой.

– А я-то как рада! – воскликнула счастливая Ксения. – Дай, я тебя расцелую, дорогой ты мой…

Накрытый стол Андрей Петрович окинул критическим взглядом.

– Что-то не вижу мадеры, – заметил он, укоризненно посмотрев на Ксению.

Та смущенно и в то же время с затаенной радостью распорядилась.

– Вот теперь другое дело, – удовлетворенно отметил Андрей Петрович, когда на столе появилась бутылка мадеры и бокалы. – А как же иначе?! Ведь моряк вернулся домой из дальнего плавания! Это понимать надо! – пояснил он женщинам.

Те радостно переглянулись, глядя на смущенного вниманием виновника торжества.

– Разлей-ка ты, Петруша, живительную влагу по бокалам, а то у меня, стыдно сказать, рука может задрожать в самый ответственный момент, – признался Андрей Петрович.

– Нет вопросов, дедуля, – с готовностью ответил тот, сидя по правую руку от деда, и потянулся за бутылкой.

– Кстати, как у тебя обстоят дела с горячительными напитками?

Петр улыбнулся.

– С тех пор как ты много лет тому назад преподнес мне предметный урок по этому поводу, я проявляю к ним некоторую сдержанность.

Ксения с Лизой многозначительно и радостно переглянулись.

– Стало быть, в коня корм! – удовлетворенно заключил Андрей Петрович. – Ведь мне, к счастью, так и не пришлось применить к тебе метод воспитания моего батюшки, Петруша, – ухмыльнулся он.

Тот улыбнулся, а женщины непонимающе переводили взгляды с одного на другого.

– Дедуля обещал мне, что если еще раз повторится подобное, то он непременно двинет мне по шее, как когда-то сделал его отец в подобной ситуации, – пояснил он.

Ксения с Лизой ахнули, в то время как мужчины откровенно рассмеялись, снисходительно глянув на них; ну что поделаешь – женщины…

– Хотя должен заметить, что чрезмерное воздержание, в том числе и в употреблении горячительных напитков, тоже ни к чему хорошему не приводит – констатировал Андрей Петрович. – Все хорошо в меру – это непреложная истина, проверенная временем. А посему я с удовольствием пригублю за твое возвращение, Петруша! Дай Бог тебе здоровья и исполнения всех твоих надежд!

Они чокнулись бокалами, и Андрей Петрович действительно сделал только пару небольших глотков. Видя недоумение внука, осушившего бокал до дна, он пояснил:

– Дорога отсюда, где я сижу, до дивана в кабинете для меня теперь слишком длинна, и я, честно говоря, не хотел бы возвращаться туда под белые ручки, Петруша.

– Не преувеличивай, дедуля! Ведь ты же еще довольно крепкий мужик! – более с надеждой, чем с уверенностью воскликнул тот.

– Укатали Сивку крутые горки… – тяжко вздохнул Андрей Петрович. – Я же ведь это с твоим возвращением воспрянул духом более, чем плотью. Это так, Петруша, поверь мне, – подтвердил он, заметив недоверие во взгляде внука.

Тут уж не выдержала Ксения:

– Твой дед прав, Петруша. Я и сама своим глазам не поверила, увидав его, самостоятельно выходящим из кабинета. Так обрадовалась, что не передать словами. А уж когда он вспомнил о мадере…

Андрей Петрович с благодарностью нежно потрепал ее по голове.

– Предлагаю, уважаемые дамы и господа, прекратить дискуссию по поводу физической немощности главы семьи, – профессорским тоном, но с неожиданно появившейся в его глазах смешинкой заключил он. – Давайте лучше послушаем нашего мореплавателя о его впечатлениях от пребывания в чужеземных краях.

Петр подробно и эмоционально рассказал о своих приключениях. Все с благоговением слушали его исповедь, изредка прерывая ее восклицаниями. Это было истинным единением их родственных душ после долгой разлуки.

– А ты, Петруша, вел свои записи, о которых мы с тобой говорили перед твоим уходом в плавание? – поинтересовался Андрей Петрович.