Наследник рода Дример (СИ)

Монстроловы обычно убивают только многоножек в первой фазе, вторую стараются не трогать, а третью берут в плен и превращают в живые машины. Останавливают нервную деградацию, вычищают отсек для перевозки детишек от излишков «корма» и начинают кормить их сырой нефтью, в результате чего многоножка может прожить ещё лет двадцать. Превращение многоножки в «тент» — самый грязный и неприятный процесс из всех модификаций монстров, и при этом — самый востребованный. Потому что эта скотина на нефти приобретает совсем уж неудержимую мощь, и может бегать под пятьдесят километров в час по любой местности. Для экспедиций и старателей это бесценное свойство, потому что дорог в диких мирах не существует. Разве что просеки вроде той, которую сделали от портала до аномалии. Ну и груз внутри «тента» считается как живая масса, а не мёртвая материя, что экономнее и безопаснее при переходе.

— А почему мы не сможем разбомбить этого эйва? — спросил я, глядя на болтающиеся под нами сумки с бомбами.

— Потому, что он оттуда телепортируется. Спрячется. И без серьёзного повода себя не проявит. — напряжённо сказала Ада, всматриваясь в деревья впереди.

До меня вдруг стало доходить, почему мы летим низко и медленно. А в следующую секунду дрон уже падал камнем вниз, в море листвы, под которым нас ждали сотни многоножек.

— Но я никогда не сдаюсь! — радостно закричала вампирша.

Глава 17:… и все не работают

Сначала я подумал, что это чокнутая вампирша решила уронить дрон, но прислушавшись к магии понял, что она сильно изменилась, и хорошо знакомая мне связь между пиявками разрушилась. А по одиночке они не могли выдержать такой вес. И всё же, падали мы не так резко, как могли бы. Ада даже умудрилась направить нас на центр одной из крон, в результате чего аппарат повис на ветвях, а она сама удержалась в седле. Мне повезло меньше, да и держаться было не за что — кроме вампирши, может быть. Вцепиться в миниатюрную девушку мёртвой хваткой я как-то не догадался.

Ветка сбросила меня с сидения, я отлетел на следующую, расположенную чуть ниже, и продолжил падать, пытаясь ухватиться руками за листья. Не удалось. Шлёпнувшись на землю, я тут же попытался встать и осмотреться, но на меня напрыгнуло что-то тяжёлое.

Над собой я видел широкий сегмент хитина светло-коричневого цвета. Ноги монстра зажали мои предплечья, вдавили их в землю, а морда с ужасными челюстями уже тянулась к моему животу. Я выпустил две молнии, и хитин впитал их без видимых последствий. Многоножка же вцепилась в моё тело. Её челюсти скользнули по глине, зацепились за одежду, и она качнулась чуть назад, пытаясь вырвать из меня кусок мяса. Одежда не могла сопротивляться силе монстра и с громким треском разорвалась.

Этот манёвр стоил монстру выгодной позиции: из-за сместившейся тяжести я смог вытащить руку из-под его лапы, и тут же прижал ладонь к стыку сегментов. Многоножка атаковала снова, на сей раз расставив челюсти более широко, и схватила меня за пояс. Я почувствовал мощнейшее давление на бока — она попросту пыталась перекусить меня пополам. Я начал колдовать поток пламени, от чего тело многоножки пошло волнами, она подняла меня над землёй и стала дёргать в разные стороны, но я держал руку крепко, и жёг её не переставая.

Тогда она поднялась на дыбы и бросила меня в ствол дерева. Я отлетел от неё, сопровождаемый струёй пламени, как будто это была реактивная струя ракеты. Магия не придавала мне ускорения, но я и без этого стукнулся головой так, что почувствовал, как от меня что-то отваливается. Магия резко пропала, и я остался как будто слепым, глухим и немым одновременно. На самом деле я мог видеть, слышать и даже кричать, но чувство утраты было едва ли не сильнее, чем при подключении тела к сознанию напрямую. Поэтому, я просто сидел и не знал, что делать. А многоножка уже подбиралась ко мне снова. Она остановилась совсем рядом, будто бы для того, чтобы взглянуть мне в глаза. Я заметил какие-то утолщения на её морде, чуть выше челюстей, и понял, что она хочет сомкнуть свои жвала на моей голове. Инстинктивно вскинул руки, и почувствовал, как зубцы похожих на пилы челюстей скрипят по металлу. Мои руки полностью лишились магопроводника, остались только железные кости. Ушла и вся сила — я вообще не мог двигать кистью, не говоря уж о том, чтобы сопротивляться челюстям.

Давление на голову усиливалось, и когда я уже приготовился умирать, сверху на многоножку упало что-то серое, сверкнуло несколько вспышек молний, а потом в челюстях появилось серебристое жало. Хватка монстра при этом ослабла, и вскоре он соскользнул с меня, завалился на бок и свернулся кольцом. Вампирша спрыгнула с него и сейчас смотрела на меня, замерев в нерешительности.

— Это что, яд? — выдавила она.

— Нет. Я на самом деле такой.