Наследник Шимилора

Бар свистом подозвал лошадей. Они мигом отозвались и прискакали — все восемь, включая Буррикота. Каждый из нас с нежностью прижался к теплой шее своего любимца или любимицы. Денис помог Нолколеде сесть в седло, и мы тронулись в путь. Ни о каких ночевках не могло идти и речи; следующий привал должен был состояться уже в Миллальфе.

Двускатные, обычные в Норранте крыши селения показались перед самым рассветом. Среди болотистых ленсаттских низин возвышенность, на которой стоял Миллальф, выглядела настоящей горой. На ее вершину вела каменная лестница с удобными ступенями для пеших и всадников и пологой колеей для телег. Каменную стену в три паса высотой окружал ров с водой; ворота служили откидным мостом. Часовой мерил шагами площадку сторожевой вышки, над которой реял зелено-голубой норрантский флаг — символ шимилорского подданства. Все это производило впечатление грозное и внушительное. Если до сих пор Миллальф представлялся нам спасительной гаванью, то теперь мы впервые задумались о том, какой прием нам окажут в этих местах.

Часовой увидел нас еще у подножия горы.

— Кто такие? С чем пожаловали? — зычно окликнул он.

Денис представил всех, умолчав лишь о принце. Часовой бесстрастно велел нам ждать и отправил помощника доложить старейшине о гостях. Не прошло и десяти минут, как в механизме ворот что-то щелкнуло, загудело, завращалось, и к нашим ногам упал широкий мост. Нам навстречу вышло двое стражников — суровых, бородатых норрантцев с ружьями на плече. В зябком предрассветном полумраке мы ступили на мост.

И тут случилось нечто непредвиденное. Скорее всего, виной тому были сумерки, в которых ни я, ни Чанг, никто другой не заметили двух огромных дымчато-серых псов, следующих за стражниками. Зато их увидела лошадь Нолколеды.

Ее четырехлетняя кобыла скромной чалой масти и раньше казалась мне нервной — под стать хозяйке. Путешествие по морю, потом на плоту, а больше всего ночные события совсем лишили ее рассудка. Почуяв собак, она пришла в ужас. Встав на дыбы, едва не скинув всадницу, лошадь с места рванула галопом назад.

Собаки оценили ситуацию по-своему. Убегает — значит, боится, значит, виноват. С остервенелым лаем они помчались за лошадью. Сторожа растерялись на мгновение, потом изменились в лице и, свистя вслед своим питомцам, побежали за ними. Сэф развернул Карамэля, надеясь догнать Нолколеду.

С горы было видно все как на ладони. В трех сантонах от ворот Нолколеда вдруг вылетела из седла — видно, рана помешала ей удержаться. Собаки, позабыв о лошади, растерянно мотавшей освободившимися поводьями, с яростным рыком бросились к упавшему человеку. Немка была безоружна против них; пешие стражники безнадежно отстали, а Сэфу еще нужно было время…

И вдруг впереди Сэфа, впереди собак мелькнуло что-то рыжее.

— Чаня! — что есть мочи закричала я.

Мой пес, загородив собой упавшую Нолколеду, вздыбил холку и приоткрыл пасть, демонстрируя клыки. Он был вдвое меньше подоспевших собак, но те затормозили всеми четырьмя лапами. И я не удивилась, только вздохнула с облегчением: Чанг умел производить впечатление на своих собратьев.

— Джоан, дружочек, что же теперь будет! — взволнованно прошептал сенс Зилезан.

— Что будет, то и будет, — пожала плечами я. — Они сами виноваты. Нечего нападать на беззащитного человека.

— Да я про Чаню… — растерянно сказал сенс.

Но у меня были все основания не беспокоиться за своего пса. В юные годы он грызся с ротвейлерами. Их хозяева, ребята в кожаных куртках с широкими затылками, не водили своих собак на поводке, полагая, что их питомцам ничего не грозит, а остальные должны побеспокоиться о себе сами. Так вот, они не раз были неприятно удивлены результатами собачьего боя… Жилистый, широкогрудый, с великолепной реакцией и молниеносными движениями, пес оказался непревзойденным бойцом. Этому способствовала и мертвая хватка длиннющих клыков, а самое главное — неистребимая воля к победе… Когда медведеподобная московская сторожевая повалилась перед Чаней на спину и жалобно заскулила, помню, у меня по спине пробежал холодок. И все эти данные профессионального убийцы — под безобидной, обаятельной внешностью рыженькой вислоухой собачки размером с гончую… Когда Чанг достиг трех лет, я стала гулять с ним только на поводке, чтобы не подвергать опасности других собак во дворе.

Вот и сейчас мой четвероногий приятель не стал дожидаться провокаций. Он бросился первым, вцепившись прямехонько в косматую глотку одного из врагов. Пес не ожидал такого напора и не устоял на ногах. Отчаянно извиваясь, он пытался схватить Чаню, но это оказалось не так-то просто: Чаня, не разжимая челюсти, со сверхъестественной ловкостью уворачивался от зубов противника. Его приятель забыл про Нолколеду, с трудом вставшую на ноги. Он бегал вокруг, надрывно лая и не зная, как вступить в схватку. Сэф уже помог Нолколеде сесть обратно на лошадь, подоспели и стражники — они схватили на поводок второго пса. Разнимать же дерущихся было опасно и бесполезно.