Наследник (СИ)

Брайан не часто ездил в такие командировки. Обычно Стоквелл сам занимался крупными поставками, не доверяя никому, но в этот раз неотложные дела не позволили ему поехать в Лондон. И разобраться в путанице с поставщиками чипов он поручил Кинни, который доверие шефа заработал кровью и потом. Этот заказ был очень важен, так как сулил огромную прибыль их компании. Потерять такого клиента они не могли. Стоквелл ни минуты не сомневался, что Кинни вывернет поставщиков наизнанку. И он не ошибся.

Уладив все дела, Брайан заказал обратный билет до Нью–Йорка на завтра. А сегодня Кинни решил отдохнуть и прогуляться в один из гей–клубов Лондона. Хотелось выпить и хорошенько оттянуться, трахнув пару задниц. В конце концов, он это заслужил.

Выяснив у портье, где находится приличный гей–клуб, Брайан оделся и вызвал такси.

Гей–клуб "Ультрамарин", оказался всего в 15 минутах езды от отеля. Он встретил Кинни громкой музыкой, разноцветными огнями и разгоряченными полуголыми телами. Мужчина хищно улыбнулся, настраиваясь на охоту.

*** Джастин

Джастин вышел из такси за несколько кварталов до клуба. Ему очень хотелось пройти по ночным улицам Лондона пешком, кто знает, когда ему доведется побывать здесь еще раз. Он знал своего деда, хоть и жил далеко от него – мама постоянно роняла всякие фразы, которые сформировали у Джастина понимание – что если дед решил сделать его наследником своего дела, как бы он ни сопротивлялся, какие бы он аргументы не приводил, все было бесполезно. Проще было смириться и подчиниться.

Подчиниться? Пусть в работе, да, но в последнем их разговоре дед объявил, что собирается женить его на дочери одного из своих деловых партнеров. Он, с несвойственным ему красноречием, расхваливал совершенно неизвестную Джастину девушку. Какая девушка?!

Дед не понимал. Джастин не то чтобы делал секрет по поводу того, кем он был, нет. Просто жили они врозь и очень далеко друг от друга. Этот вопрос никогда не вставал во время редких семейных встреч. А теперь вот – женитьба. Дед уже просчитал на десятки лет вперед всю его жизнь.

И безусловно, в первую очередь – какую прибыль принесет его фирме женитьба внука. Когда Джастин попытался возразить, дед в очень доходчивой форме объяснил ему, что совершенно не собирается ссориться с партнером, уход которого из их дела практически разорит фирму. И что если Джастин не законченный эгоист и имеет хотя бы зачатки совести, он никогда не сможет так подвести свою фирму.

Джастин даже остановился около какого–то фонаря. Вцепившись в него руками, он приложился к холодному металлу лбом.

Не думать. Надо перестать об этом думать. Он приедет и познакомится с этой уродиной – вряд ли девушка, жениха которой волокут под венец таким вот образом, хоть сколько–нибудь хороша. Джастин даже не хотел оценивать ее интеллектуальные способности. Не важно. Он приедет, познакомится, а потом уже будет решать, как поступить и что предпринять.

Металл фонаря немного остудил горестные мысли.

Джастин развернулся, опираясь о него спиной и затылком, и понял, что он перед входом в свой любимый "Ультрамарин" – клуб, в который он ходил уже много лет, где его все хорошо знали, где он мог чувствовать себя лучше, чем дома.

Ему показалось, что какой–то парень, заходя в двери клуба, как-то странно обернулся и, приподняв бровь, посмотрел на него. Джастин моргнул, освобождаясь от последних нерадостных мыслей, думая, что сможет лучше разглядеть незнакомца. Но около двери уже никого не было.

Наверное, все-таки показалось.

Джастин оттолкнулся от фонаря и решительный шагом направился в мир громкой музыки, разноцветных прожекторов и бесконечного секса. Уж сегодняшней ночью он точно не будет думать больше ни о чем, кроме своего удовольствия.

Кивнув знакомому охраннику на входе, он первым делом устремился к барной стойке – надо было выпить и раздобыть косячок – ночь веселья начинается...

*** Брайан

Брайан сидел в баре, потягивая виски и всматриваясь в танцующую толпу. Он любил этот момент, момент предвкушения, когда еще в поиске того, кто принесет удовольствие, но совершенно не сомневаясь, что любое мужское тело будет только радо осчастливить его. Вот и сейчас он ощущал на себе жадные и похотливые взгляды. Ему нравилось это внимание, эти молчаливые просьбы: "Выбери меня!" Но он не торопился, растягивая свою игру.