Наследник Слизерина

В рассвете солнца предзакатном
Сокроет яд любви туман,
Мечта о времени галантном
В моих глаза теперь обман.
Стилет из сердца вынимая,
Обиду прячу глубоко.
Поступки тонко понимая,
Не разумею одного:
Скажите звезды, солнце, море,
Величие оно одно?
Зачем я чахну в личном горе?
Зачем я падаю на дно?
Я создал монстра. Он гуляет.
И понимает лишь себя,
Надеждами меня питает,
А я убить готов, любя.
Я тайну скрыл в своем творении,
Летучую, как свет зари,
И ночь права в моем решении,
И страх могуч, как не кричи
Пустое. Мрак и свет и знанье
Друзья! Пустое, не пойдет.
Не стоит вашего вниманья,
Туда бесстыдный муж зайдет.
Я мыслил мелко, не логично,
Я думал, скоро все пройдет,
Метался долго, хаотично,
Все ждал, когда ж произойдет…
Мечтам моим не разродиться.
Сказал себе: «Ну, все забудь!»
Осталось в вечности забыться.
Любимица подскажет путь.
Мрак показался мне знакомым,
Я с детства так предполагал.
Гляжу на вас я взглядом томным
И жду к прощанию сигнал…

Прочитав текст несколько раз, от обиды он едва не закрыл книгу. Вновь ни малейшего намека на Тайную комнату, ни слова про кельтскую магию.

«Он слывет великим и хитрым волшебником. Большой оригинал, по словам Раскольда. Открыть дневник под силу каждому. Мне двенадцать лет. И я смог. Что тогда говорить о взрослых магах. Думаю, он все понимал. И если хотел оставить какую-нибудь информацию, то вероятно в зашифрованном виде».

Мальчик принялся листать дневник. Страницу за страницей, внимательно еще раз проглядывая написанное. Через пару часов он перестал четко понимать смысл того, что читал. Вновь вернувшись к стихотворению, он заметил, что оно явно дописано позже. Чернила заметно отличались от тех, которыми Слизерин писал на предыдущих и следующих страницах. Да и сама бумага имела менее желтоватый цвет, словно автор намерено вставил ее несколько позже.

Том прочел его еще раз. Более внимательно, вдумчиво, размышляя над каждой строчкой. Добравшись до последней, он, окончательно расстроившись, решил все бросить.

«Надоело. Ничего интересного тут нет. Обычные записи и размышления человека. Поэтому книга и лежала в библиотеке. Никакой ценности она не представляет».

Перед тем, как закрыть дневник, мальчик еще раз пробежал взглядом текст стихотворения, больше скользя взором над строчками, осматривая их начертание, а не сам смысл. И вдруг заметил, что три из них написаны чуть более жирными буквами.

— В творении я тайну скрыл, туда бесстыдный муж зайдет, любимица подскажет путь. — Прочел он вслух. — Похоже на загадку…

Только сейчас он обратил внимание, что следующая страница вырвана. Значит перед ним не все стихотворение, не полный текст.

«Кто-то прочел дневник до меня… Или сам Слизерин решил усложнить решение ребуса. Любимица подскажет путь. Он обожал змей. Комната в подвале? Рядом с факультетской гостиной? Наверняка. Туда бесстыдный муж зайдет. К нам ходит, кто угодно. Значит не там. В творении я тайну скрыл. Он действительно что-то спрятал в Тайной комнате. Только что именно? Знания или погибель для грязнокровок. Если последнее, то лично мне опасность грозит?»

Встав со стула, он прошелся по помещению, ступая ногами по мягкому ковру.

«Любимица укажет путь. Туда бесстыдный муж зайдет. Женский туалет, в который я заходил вместе с Поппеей. Неужели именно там и находится Тайная комната? Неработающий кран со змеей… Очень может быть…»

Выйдя в коридор, Том постарался успокоиться и не спеша, стараясь не привлекать внимания, спустился на второй этаж. Время было позднее, внутри помещения никого не оказалось. Подойдя к той самой раковине, мальчик склонился над ней.

— Если я действительно стою перед входом то, как его открыть? — тихо произнес он, крутя рукой кран.

— Никак. — Раздался насмешливый голос. — Дальше я обойдусь уже без твоей помощи. Но все равно спасибо тебе, племянничек.

В следующую секунду ему в спину ударила мощная, сбившая с ног, волна. Яркий свет на краткий миг ослепил глаза и следом за ним Том провалился в темноту.

Глава двадцать третья