Наследник собаки Баскервилей

План Лисовского очень Пенькову глянулся. Правда, он попробовал внести в него свои коррективы. Вкакой-то степени тоже достаточно подлые.

–Я думаю, Лиса-Алиса, эту дырку надо сделать для отвода глаз. Пускай менты по ложному следу пойдут. Адобычу в старом сейфе сложим.

–В каком сейфе? – насторожился Лисовский.

–А вот в том, в рекламном. Который у нас в торговом зале стоит. Он ведь и не сейф, в натуре. Крысоловка. Аключи от него только у меня. Пока менты будут розыск вести, пускай добыча в сейфе отлежится. Как все успокоится, я ее вытащу, и мы честно поделимся. Годится?

–Не очень, – усмехнулся Лисовский. Он сразу понял, что замыслил Пеньков. – Мало ли что может случиться за это время? Вдруг твоему директору этот сейф понадобится? Вдруг пожар начнется? Или с тобой что-нибудь произойдет. Нет, рисковать не будем. Сложим все в чемоданы, я накануне билеты на поезд возьму. Впоезде и поделимся. По-честному, – и он опять усмехнулся.

–Ну зря, сейф надежный. Стенки двойные, между ними мелкий песок засыпан – ему никакой пожар не страшен. Хоть сам в нем прячься.

И вот этими словами Пеньков натолкнул Лисовского еще на одну мысль. Тоже подлую.

Глава XII Господин Вась-Вась

Сказать, что я просто прибалдел, – это неправда. А правда то, что я здорово струхнул. Вот, значит, с кем мы боремся! Настоящая банда. И, видно, здорово вооруженная, если они запросто разбрасывают снаряженные патронами автоматные рожки. И первое, что я спросил спотыкающимся языком, было:

– А что ж вы, бабушка, эту штуковину в милицию не сдали?

Она махнула ладошкой:

– Она меня не любит, я ведь ее все время ругаю. Заявления на нее пишу. Принеси я такую страсть – враз меня же и посодят. Ты уж сам снеси, ладно?

– Снесу, – не очень уверенно пообещал я. – А у вас пакетика нет?

– Кулек потиленный сгодится?

– Сгодится. – И я аккуратненько уложил в пакет магазин, взяв его за ребрышки двумя пальцами, чтобы не смазать возможные отпечатки. И не оставить свои.

Остальное время дежурства я провел как-то странно – машинально наблюдая в окошко и одновременно пытаясь объяснить необъяснимое, собрать в единое целое разные факты. Будто разбитую чашку. Но все у меня как-то не склеивалось.

"Дело-то как было, – вспоминал я рассказ бабушки Нади, – а дело было так. Значит, собрались Зайцевы в отъезд, я на крыльцо вышла, попрощалась с ними. Они грустные были и тревожные. Торопились очень, будто за ними гнались. И только они скрылись, к станции пошли, из ихнего дома выходит длинный такой, в шляпе, а за ним еще один, наоборот – коренастый. Приличный такой на вид, ничего не скажу. Меня-то они не видели, я за своим углом вместе с Зинкой схоронилась, где мне все-все слышно. Вот длинный и говорит: "Вот это зайцу в сумку, а это – зайчихе. Не перепутай. А потом проводнику стукни". И сует ему два свертка – один подлиньше, а другой – вовсе будто кулек с яблоками. Ничего я с этих слов не поняла, но проводника жалко стало. Что же его-то стукать? Ну, энтот, коренастый, шасть в калитку, сумкой зацепился за вертушку, стал сумку отцеплять, ругается. Тут уж Зинка моя не стерпела, да от меня и вырвалась. Да как пошла на него галопом. Да как под зад его саданет! Он за калитку так и вылетел. А я и гляжу – из свертка что-то упало. Вот эта самая штуковина".