Наследник собаки Баскервилей

– Тогда – три хорошие новости. И Лисовский, и Кислый полностью изобличены и во всем признались. Но нас они уже не интересуют.

– А что нас интересует?

– На днях, – торжественно провозгласил папа, – мистер Шерлок Холмс стал почетным членом британского Королевского общества химиков.

– Во дают! – восхитился Алешка. – За его научные труды?

– По совокупности, – сказал папа и процитировал протокол: "За борьбу со злом с использованием достижений науки". С вручением специальной медали.

– Круто! И куда они эту медаль дели? – Все ему надо знать.

– Как куда? – удивился папа. – Как положено: вручили лауреату. Медаль большая, красивая, на красной ленте. Один важный лорд в торжественной обстановке зачитал протокол перед памятником Шерлоку Холмсу и повесил эту медаль ему на шею.

– Бронзовый Холмс с золотой медалью! – прошептал Алешка. – Это красиво.

Однако в голосе его явно прозвучала грустная нотка: так ему хотелось лично повидать легендарного сыщика, коснуться его руки и скромно представиться: "Алексей Оболенский".

Но Алешка умел справляться с личными трудностями:

– А другая новость, пап?

– Еще круче, – сказал папа. – Собирайтесь по-быстрому. Едем на вокзал.

– На Курский? – догадливо спросил Алешка.

– И я с вами? – не менее догадливо спросил дядя Федор.

– И маму возьмем, – великодушно предложил папа. – В новой шляпке.

Это была уже другая шляпка. Похожая на бейсболку. Маме она очень шла. Она была в ней похожа на озорного мальчика. Лет тридцати. Отпетого хулигана.

– И очень практичная, – напевала мама, вертясь перед зеркалом. – Хоть наизнанку ее носи.

– К поезду опоздаем, – напомнил папа. – Машина ждет.

Но Лешка задержал нас еще на минутку, сделав какой-то таинственный телефонный звонок из папиного кабинета.

У подъезда стояла папина черная «Волга». Он сел рядом с водителем, а мы набились на заднее сиденье, как четыре селедки. И поехали на Курский вокзал.

Поезд медленно и плавно пристал к перрону, и из него стали выбираться пассажиры. Все вокруг заполнилось веселым шумом в виде возгласов и поцелуев и вещами в виде чемоданов и громадных сумок на колесах и без колес. Народу было очень много, но в этой толпе мне почудилось одно постороннее, но немного знакомое лицо. Оно, правда, тут же исчезло среди других лиц – незнакомых. И я тут же про него забыл. Но вспомнить очень скоро пришлось…

Мы стояли у четвертого вагона и во все наши глаза уставились в его двери. Наконец в тамбуре появились старшие Зайцы. Они были худые и бледные, но я их сразу узнал по описанию дяди Федора. У М. Зайцева действительно было много чего: и нос, и брови, и уши, и очки за ушами. И все десять или больше зубов. А И. Зайцева оказалась симпатичной молодой мамой.

Дядя Федор завизжал и с воплем "Родители!" бросился в их объятья. Последовала такая трогательная сцена, что все приезжающие и встречающие замерли от сердечного умиления.

Дядя Федор повис сначала на своей маме, потом на своем папе. И они его все время тискали и вырывали друг у друга. Мне даже жалко его стало.

– Разорвут ребенка, – проворчал и Алешка. – От радости.

Тут дядя Федор вывернулся из маминых объятий и потащил родителей к нам, знакомиться.

Обе наши женщины прослезились. А мужчины жали друг другу руки и обменивались информацией.

Вещей у Зайцевых почти не было, и мы налегке пошли к машине. Тут нам очень кстати опять подвернулся наш знакомый таксист. Только сейчас он был в форме лейтенанта милиции.

– Сначала – на квартиру, – сказал ему папа вполголоса, – а потом отвезешь Зайцевых в Поречье. Пригляди там за ними. Пенькова-то мы до сих пор не задержали.

– Все путем, товарищ полковник, – ответил "таксист".

– А зачем нам к вам заезжать? – спросила Зайцева-мама. – Мы бы поехали прямо домой, по избушке своей соскучились.

– Дяде Федору нужно имущество свое забрать, – пояснила наша мама.

– Он уже имуществом обзавелся? – засмеялся Зайцев-папа. – И поправился как!

– Он хорошо кушает, – похвалил дядю Федора Алешка. – Послушно. Все подряд.

Наконец они уселись в машину, и Зайцева-мама шепнула нашей маме:

– У вас очень миленькая шляпка. Где вы такую достали? Я так от моды отстала за это время. Спасибо вам за все. Ждем вас всех в воскресенье.

Дядя Федор собрался быстро. Уложил в большой пакет все игрушки и замялся только, взглянув на "Симону".

– Забирай, забирай, – сказала мама (наша). – Будешь родителям про мадам Брошкину играть.

– Ноктюрн для фортепьяно с оркестром, – подсказал Алешка.

Дядя Федор аккуратно уложил «Симону» в шляпу и повесил ее (шляпу) за ленточку на плечо.

Глава XX День милиции

И наш дом заметно опустел. Исчезла из нашей комнаты раскладушка. Уехали вместе с Федором наши игрушки. И мамина шляпа. И «Симона» с Брошкиной.

Но главное – нам вдруг стало не хватать дяди Федора. Он как-то наполнил нашу жизнь содержанием. Заботой о человеке. Оказывается, это очень нужно для нормальной жизни.

Больше всех грустил Алешка. Он опять стал младшим в семье. И на него снова обрушилась тяжесть внимания, указаний, замечаний от старших.

Но вскоре новые события отвлекли нас от грустных мыслей.