Наследник волхва

Леонид уже не раз подумывал, не уволиться ли ему, а то и просто сбежать. Но он догадывался, что уйти из компании, все равно каким способом, ему не позволят, потому что он слишком много знал и был потенциально опасен для Иннокентия Павловича. Оставалось одно — служить верой и правдой, выполнять малейшие прихоти работодателя и молить бога, чтобы однажды тот сломал себе шею или погиб в авиакатастрофе. Только смерть Иннокентия Павловича могла даровать Леониду свободу…

Ирину он нашел в трейлере, который та делила с Кариной и Эльвирой, и была очень этим недовольна. Поэтому молодая женщина, как обычно, была сильно не в духе. Когда Леонид передал ей ту часть своего разговора с Иннокентием Павловичем, которая имела отношение к ней, Ирина только раздраженно фыркнула.

— Никого я не знаю, — сказала она. — Иди в храм и найди там малого в потрепанной сутане и с неизменным пальцем в носу. Это местный звонарь. Его зовут Владимир, и можешь даже не спрашивать, в честь кого его так назвали, он все равно сам скажет. Он здесь местное сарафанное радио. Чего он не знает о Куличках, того и знать не стоит. И не благодари меня. Лучше принеси мне чего-нибудь выпить. А то здесь такая смертельная скука, что хоть на луну вой. Но ведь это еще надо дождаться ночи…

И Леонид, пообещав ей бутылку водки из личных запасов, направился к храму. Еще издали он увидел того, о ком говорила Ирина. Юноша стоял на паперти и с любопытством наблюдал за происходящим на площади. Но чем ближе Леонид подходил, тем сильнее сомневался. У Владимира было такое глупое лицо, что доверять его сведениям, вероятнее всего, следовало с большой оглядкой. Если он вообще что-то знал. Торчать весь день на паперти и ковыряться в носу, заговаривая с каждым встречным-поперечным, еще не значило быть хорошо информированным человеком. Однако большого выбора у него не было, а, если быть точным, вообще никакого, и Леонид решил все-таки задать юному звонарю несколько наводящих вопросов, разумеется, не открывая ему своей истинной цели. Улыбаясь, он остановился возле юноши.

— Привет, — сказал Леонид. — Как дела?

— Слава Богу, — ответил юный звонарь самым благочестивым тоном. — Жаловаться грех.

— А согрешить-то, небось, хочется? — подмигнул ему Леонид.

Юноша перекрестился и заученно ответил:

— «И сказал Иисус, обратившись к Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн! потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое».

Эту цитату из библии он хорошо знал, потому что отец Климент часто произносил ее, адресуя к самому юному звонарю. И сейчас произнес ее с превеликим удовольствием, преисполнившись необыкновенной важности.

Леонид озадаченно посмотрел на него. Он не был готов к такому ответу. Леонид подумал, что юный звонарь оказался далеко не так глуп, как казался. За внешностью идиота скрывался едва ли не мудрец. А, значит, он все-таки мог сообщить что-то ценное.

— А много в Куличках грешников? — изменив тон, попытался зайти Леонид с другой стороны.

— Хватает, — ответил юноша. — Ибо един Бог без греха. Нет человека на земле, который не грешил бы.

— А праведников? — продолжал расспрашивать Леонид. — Неужели ни единого?

— Что подразумеваешь под словом «праведник»? — спросил юноша. — Если это тот, кто неукоснительно живет по законам божьим, то всего двое таких в Куличках — отец Климент да я.

— Но ведь можно иногда и нарушить ту или иную заповедь, однако всей душой ненавидеть ересь и язычество, — сказал Леонид, уже изнемогая от богословской беседы, которую ему приходилось вести. Еще никогда получение информации не давалось ему так тяжко. — И разве такой человек не будет считаться праведным?

Юноша затруднился с ответом. На этот счет отец Климент ничего не говорил, и юный звонарь не смог отыскать в своей памяти подходящей к случаю цитаты. Поэтому он только важно кивнул, то ли подтверждая, то ли опровергая слова собеседника — понять это было трудно. Да Леонид и не пытался.

— Спрошу по-другому: кто в Куличках больше всех выражает недовольство языческой верой? Быть может, пострадав от нее подобно святым мученикам Феодору Варягу и сыну его Иоанну.

Вопрос был слишком прост, и ответ был очевиден. Юный звонарь не задумался ни на мгновение.

— Егор, — уверенно сказал он. — Вороны ему глаз выклевали, когда он встал на защиту православной веры во время крестного хода в прошлом году. А наслал их языческий жрец, живущий в Усадьбе волхва. С тех пор Егор ненавидит жреца люто. А язычество на дух не переносит. Как услышит слово «язычник», так его трясти начинает, как бесноватого. И вот что интересно…

Но Леонид не собирался выслушивать все поселковые сплетни, которые юный звонарь мог ему сообщить. Он услышал достаточно. Дело было за малым — узнать от юноши, где найти одноглазого Егора. И он спросил:

— Егор, наверное, после тех событий из дома и носа не кажет? Если только в храм помолиться…