Наследник волшебника

Кессиас задумчиво оглядел стены, ограждающие двор храма Раздора, — массивные, почти крепостные. Интересно, подумал Лайам, насколько мнение эдила предвзято? Он ведь с детства привык почитать таралонских богов и сейчас водил дружбу со многими священнослужителями. Конечно, ему трудно заподозрить кого-то из них в преступном деянии.

И тем не менее подозревать приходилось. Других версий просто не оставалось. Судя по всему, решиться обокрасть храм Беллоны могли только жрецы.

Однако когда Лайам пришел к этому заключению, что-то ему в нем не понравилось. Возможно, сама фраза была неудачно составлена, но построить ее по-другому он так и не сумел.

— Я вот что подумал, — сказал он в конце концов, — может, нам стоит поговорить с Гвидерием?

— Я уже с ним говорил. Он принял этот треклятый вызов. Старик малость погорячился и теперь сам, наверное, сожалеет, но дело сделано. Его не переубедишь.

Эдил посмотрел на Лайама и снова возвел глаза к небу:

— О боги, да о чем это я? Милорда совсем не волнуют какие-то там турниры и поединки! Милорд просто в каждом встречном видит преступника, и ему не терпится выяснить, так это или не так?

Лайам покраснел:

— Вы не можете не признать…

— Ну да, ну да, — отмахнулся Кессиас. — Я знаю, что вы правы. Мы должны выяснить все до конца. Справедливости ради следует пощупать Гвидерия, раз уж сам Клотен сподобился дать вам какие-то показания. Действуйте, я не буду перечить.

— Тогда, может быть, заглянем к нему прямо сейчас?

Пожав плечами, Кессиас пересек площадь и постучался в ворота храма Раздора. Служитель в коричневой рясе и с обнаженным мечом в руках впустил посетителей и вежливо попросил их подождать.

За воротами взорам вошедших предстал во всем своем величии непосредственно храм — громоздкое здание кубической формы с четырьмя башнями по углам; его окружали хозяйственные постройки. Помимо небольшой кузни, птичника и конюшни тут имелись даже просторные вольеры для ястребов. Все это походило бы на поместье сельского дворянина, если бы не кроваво-красный цвет испещренной искусной резьбой облицовки святилища.

Гвидерий вышел из птичника, на ходу обтирая руки о рясу. В аккуратно подстриженной бороде иерарха запуталось перышко. Он поклонился и шумно вздохнул.

— Что, Кессиас, опять пришли меня отговаривать?

— Нет, — печально отозвался эдил. — Раз уж вы уперлись как бык, Гвидерий, значит, уперлись, и мне тут ничего не поделать. Но я был бы рад, если бы вы смогли уделить несколько минут моему другу, квестору Ренфорду.

— Кажется, мы вчера уже виделись. Добрый день, квестор. Вы неплохо владеете дубинкой.

Лайам покраснел.

— Спасибо, иерарх. Я скорее удачлив, чем искусен, но люди частенько путают эти вещи.

Жрец улыбнулся, оценив шутку по достоинству.

— Это правда — особенно в схватке. Вы — офицер? — Иерарх говорил в точности как Кессиас и все южане, слегка глотая окончания слов.

— Нет, скорее ученый…

— Ученый, — внезапно произнес жрец. — Лайам Ренфорд? Чародей? Ученик старого Тарквина Танаквиля?

На миг Лайам смешался, округлив от изумления глаза.

— Нет, — пробормотал он, затем, заметив ухмылку Кессиаса, постарался взять себя в руки. — Нет, иерарх, я вовсе не чародей. Да, мое имя — Лайам Ренфорд, и я действительно живу в доме Тарквина Танаквиля, но старый маг завещал его мне лишь потому, что мы были дружны. Я никогда ничему у него не учился и ничего не смыслю в магии.

— Ага, понимаю, — сказал Гвидерий. — Прошу прощения. Кто-то пустил слух, а прочие приняли это за правду.

— Ничуть, — возразил Лайам. — Скорее, так изначально решили все горожане, а правду знаю один я. Но все-таки разрешите мне задать вам пару вопросов…

Жрец смиренно сложил руки и выжидающе улыбнулся.

Лайам вдруг понял, что не знает, с чего начать.

— Во-первых… — протянул он, и тут его осенило. — Во-первых, не могли бы вы сказать, нет ли в вашем храме людей, недовольных появлением новой богини?

К его удивлению, Гвидерий рассмеялся. — Могу вас заверить, — с неколебимой уверенностью произнес он, — что наш храм не имеет никаких предубеждений против Беллоны. Хотя слухи о том, что она — дочь бога Раздора, неверны, мы все с радостью решили оказать ей поддержку. Кессиасу известно — мы первыми приветствовали Клотена.

— На свою голову, — пробормотал эдил.

— Да, похоже, — иерарх вновь шумно вздохнул.

— Это понятно, — сказал Лайам. — Такова официальная позиция храма. Но ведь не исключено, что кто-то из ваших сподвижников думает по-другому. Как вы полагаете, такое возможно?

Гвидерий покачал головой и спокойно сказал;

— Нет. Никоим образом. Мы служим богу войны и даем обет соблюдать дисциплину. Человек, пошедший против официально провозглашенной позиции храма, подлежит изгнанию. Это недопустимо.

— Но все же достаточное количество ваших людей участвовало во вчерашней драке. Их поведение трудно назвать образцовым.

— На них напали, — рассудительно произнес жрец. — Конечно же, они имели право на самозащиту. Но никто из моих братьев не стал бы вламываться в чужой храм.