Наследник Земли кротких (СИ)

 Спустя несколько дней после ареста митрополита Иллариона в ночь на праздник Знамения Богородицы был застрелен любимый келейник патриарха Яков Полозов. Он со своей семьей жил вместе с патриархом Тихоном в маленьком домике у ворот Донского монастыря. Тем вечером они все вместе готовились отмечать день рождения Наташи Полозовой, жены Якова. Подготовили праздничный ужин. Но в дом внезапно ворвались неизвестные, грянули выстрелы... Так карался Патриарх за независимую от светской власти церковную политику. Я уже писала, что Тучков, руководивший антицерковной деятельностью ГПУ, считал себя психологом.

 Людям с холодным сердцем никогда не понять, каково это, видеть, как страдают и умирают любимые люди. Но палачи инстинктивно чувствуют, что причиняют нестерпимую боль именно таким способом. Вспоминается, что митрополиту Московскому Филиппу Колычеву перед смертью принесли голову его любимого племянника, казнённого по приказу Ивана Грозного.

 Вот так страшно кончился 1923-ий год. Но церковь вновь праздновала Рождество Христово, и в нас опять вливались силы для дальнейшей жизни.

***

 Следующий год я помню как год, когда нас, органы церковного управления и канцелярию, пытались легализовать. Платой за легализацию должно было стать включение обновленца о. Красницкого в состав Священного Синода при патриархе. Я уже описывала Красницкого, нахмуренного, со взглядом исподлобья лидера Живой Церкви. В том, что он является ставленником ГПУ, не сомневался никто. Но на другой чаше весов лежали жизни епископов, священников и множества обычных верующих.

 Я видела утвердительную резолюцию патриарха Тихона на "покаянном" заявлении Красницкого и сама потом переписывала во множестве экземпляров постановление о создании Священного Синода со включением в его состав протопресвитера Красницкого.

 "Ради мира и блага церковного, в порядке патриаршей милости, согласен принять в общение протопресвитера Красницкого..."

 Помню даже послание патриарха по поводу организации Епархиальных Советов на местах, "которые в свою очередь озаботятся делом подготовки очередного Поместного Собора Российской Церкви.

 Поместный собор в конце двадцатых годов! Сейчас это кажется неправдоподобно наивным, но тогда, сразу после смерти Ленина, мы надеялись даже на это. Мы чаяли, что чаша гнева Господня скоро минует нас.

 Канцелярия располагалась тогда в Донском монастыре, владыку Иллариона на посту главы Московской епархии сменил епископ Петр Полянский. Было нелегко, куда тяжелее, чем в Сретенском монастыре. Не помню, как звали того советского чиновника, который считал, что территория Донского монастыря принадлежит ему и периодически хамски кричал на о. Владимира, что развели, мол, здесь, во вверенном ему заведении, мракобесие. Патриарха, дескать, он ещё стерпит, но чтобы никакой канцелярии. Батюшка не мог опуститься на уровень общения, доступный тому чиновнику, он терпеливо молчал и молился, ожидая, пока приступ негодования пройдёт. Потом все сверху как-то улаживалось, и мы снова продолжали работать. До следующего приступа чиновничьей ярости.

 В Донском монастыре я познакомилась с братом о. Владимира Петром Александровичем Проферансовым, в то время инженером Московской Виндаво-Рыбинской железной дороги.

  Он выглядел типичным инженером тех лет, тщательно выбритым в кепке с козырьком, в толстовке. Я вошла в комнату как раз, когда батюшка спокойно говорил.

 - Ты знаешь, Петя, насколько для меня важны факты. По самым высшим оценкам, во время изъятия церковных ценностей было получено 16 млн. рублей. Продуктов питания закупили на 2 млн. рублей. Это факты. Молчишь?

 Батюшкин собеседник действительно молчал, нечего ему было возразить. Потом он резким движением сдвинул кепку с козырьком на затылок.

 - И все же, Володька, вы, церковники в своем противодействии коммунистам не правы, - упрямо сказал он. - Нет, послушай. Россию развалили не большевики. Её развалило временное правительство, Керенский её развалил. Помнишь ту телеграмму Бубликова, переданную по всей сети железных дорог, те огненные слова? "От вас, железнодорожники, зависит спасение Родины! Страна ждет от вас больше, чем исполнение долга, она ждет от вас подвига!"

 - Это та телеграмма, после которой страна признала Временное Правительство, не так ли? - еле заметно улыбнулся о. Владимир. - Не удивляюсь, что большевики уважают сотрудников железных дорог. Даже если бы железнодорожники не сняли стрелки с путей, помешав генералу Иванову пробиться на помощь императору, одной телеграммы Бубликова хватило бы, чтобы явить миру судьбоносную силу железных дорог в нашей истории.

 - Твой сарказм излишен. Железные дороги в России - символ цивилизации, - увлечённо ответил Петр Александрович. Он горячо любил своё дело. Да и трудно было его не любить. До сих пор с ужасом и восторгом вспоминаю невероятную мощь паровозов тех лет. Огонь из топки, вода, льющаяся на землю, клубы пара. И бронированная махина медленно движется вперед, стремительно начиная пожирать бескрайние российские просторы на пути к цели.