Наследники

— Я посылаю вам полный перечень наших осенних передач. Газеты получат его через двенадцать часов, рекламные агентства поменьше — через сутки. Три другие, что идут вровень с вами — сегодня. Каждому я предлагаю двенадцать с половиной процентов рекламного времени со скидкой в десять процентов. Предложение остается в силе до четырех часов пополудни в понедельник.

Позже цена становится обычной. Посмотрите перечень повнимательнее и, думаю, вы согласитесь со мной, что со следующей осени в Эс-ти-ви стоит вкладывать деньги.

Все четверо задали мне один и тот же вопрос.

— Ас чего такая уверенность?

Я не побаловал их разнообразием ответов.

— Сверьтесь с индексом Нельсена в понедельник. Если мы не перетянем в субботу зрительскую аудиторию, забудьте о моем предложении. Но ежели результат будет иным, вам придется туго, когда клиенты начнут спрашивать, а почему Эс-ти-ви не транслирует их рекламу.

Первый звонок раздался, когда я еще проглядывал отчет ОРИ. Со мной хотел поговорить Джон Барлетт, президент «Стандарт-Касселль», один из вышеупомянутой четверки.

— Стив, я решил не ждать Нельсена. Я тебе верю.

Естественно, он мне верил. Потому что держал в руках тот же отчет ОРИ.

— Спасибо, Джон.

— Только одно условие. Я хочу иметь право первой ночи в выборе передач.

— Пожалуйста, — согласился я. — Если вы покупаете пятьдесят процентов рекламного времени или больше.

— Договорились. Но в этом случае ты даешь мне время в передаче Джаны Рейнольдс.

— В передачу Рейнольдс и в первый час кинофильма я могу вставить твою рекламу со следующего месяца. Во второй час — на этой неделе.

— Договорились.

— Спасибо, Джон. Я скажу Гэллигану, чтобы он связался с твоими людьми и подготовил все документы.

Трубку я положил дрожащей рукой. Один короткий разговор, и тридцать миллионов долларов в кармане Эс-ти-ви. Такое случилось у меня впервые.

Вновь зазвонил телефон.

— Мистер Синклер просит вас к себе, — сухо сообщила Фогарти — Передайте ему, что у меня совещание. И немедленно вызовите ко мне Гэллигана из отдела продаж.

Телефон зазвонил, едва я опустил трубку.

— Мистер Синклер надеется, что у вас найдется время, чтобы присутствовать на специальном заседании совета директоров в половине третьего.

— Передайте ему, что я обязательно приду.

Я отпил кофе. И не почувствовал вкуса. Нажал клавишу интеркома. Тут же в кабинет вошла Фогарти.

— Как вы думаете, в баре найдется бутылка бренди?

Спиртное помогло. Я поднялся из-за стола, подошел к окну. Большие снежинки неспешно падали на землю. В дверях возник Гэллиган.

— Вы звали меня, Стив?

— Да, подойдите сюда и выгляните в окно.

Он подошел, встал рядом.

— Где-то далеко внизу снег падает на людей, а мы их даже не видим.

Он ответил недоуменным взглядом.

— Задумывались ли вы когда-нибудь, Боб, что будете стоять выше снега? Там, где сможете видеть, как он падает вниз, но не на вас?

Искоса глянув на Гэллигана, я увидел, что он понятия не имеет, о чем я говорю. А вот человек, сидящий надо мной сразу бы все понял. Синклер знал, что на него снег не упадет никогда. Потому-то и поместил нас на более низкие этажи. Он-то сидел над схваткой. Мы дрались, царапались, пинались, а когда дым сражения рассеивался, он уходил под руку с победителем.

Вошла Фогарти. Улыбаясь, дала мне выборку Нельсена. Мы выиграли субботний вечер. Оторвались от ближайшего конкурента на восемь пунктов. Я передал выборку Гэллигану и вернулся к столу.

Телефоны зазвонили, едва я опустился на стул. Нам даже не удалось прерваться на ленч. А к половине третьего все рекламные агентства раскупили выделенные им квоты.

Я припозднился на несколько минут, и Дэн Ритчи уже сидел справа от Синклера, на моем привычном месте.

Свободным остался лишь один стул в конце стола. Его-то я и занял.

— Извините за опоздание, господа. Очень много дел.

— Мы так и поняли, — бесстрастно ответствовал Синклер.

Дон Ритчи тут же перешел в наступление.

— Вы знакомы с заявлением для прессы, что лежит перед вами?

Я бросил взгляд на листок бумаги, затем посмотрел на Ритчи.

— Конечно. Я же его подписал.

— Разумеется, вы отдаете себе отчет, что подписали его без согласования с советом директоров? — от его голоса веяло сибирским морозом.

Я, повернулся к Синклеру.

— Из нашей договоренности с мистером Синклером следует, что как президент «Синклер телевижн» я обладаю полной автономией во всем, что касается управления вверенной мне компании.

— Но вы знали, что до сего момента все ваши действия получали одобрение совета директоров?

Я кивнул.

— Знал. И у меня не было повода ожидать каких-либо перемен в установившейся процедуре. Так как все мои действия одобрялись post factum[15], я полагал, что ничего не изменится и впредь.

Ритчи помолчал, перекладывая лежащие перед ним бумаги. Я попытался прочесть что-либо в лице Синклера, но оно напоминало кусок гранита.

— Мы подсчитали, во что обойдется нам перечень предлагаемых вами передач. Вы знаете, что в сумме они стоят более сорока миллионов долларов?

Я кивнул.

— И еще одиннадцать миллионов потребуются для перехода на цветное изображение.

— И тут вы правы, — не стал спорить я.