Наследники

Служанка принесла вазу с розами.

Вопросительно глянула на Дениз.

— Поставь ее на пианино, Мейми.

За стол меня посадили рядом с Мириам. Тут она дала волю актерскому таланту.

— Вы к нам надолго?

— Вечером улетаю в Калифорнию.

Напротив улыбался Младший.

— И Мириам собирается туда, — вставил он. — Говорит, там больше работы.

— Только через мой труп, — отрезал Сэм. — Мне и здесь нелегко держать ее под контролем.

Мейми поставила передо мной тарелку супа. Я набрал ложку, поднес ко рту и едва не вывалил ее на пиджак: Дорогуша под скатертью положила руку мне на колено.

— Как вы думаете, Стив? — заворковала она сладеньким голоском. — Там ведь и вправду больше работы.

— Не уверен, — я солидаризовался с Сэмом. — Талантливой актрисе все равно, где работать.

— Ты поедешь, только получив роль, — добавил Сэм.

Она заглянула мне в глаза.

— Дядя Стив, а вы поможете мне получить роль в одном из ваших фильмов?

— Хватит, — вмешалась Дениз. — Стив пришел на обед, так что не докучай ему.

— Ничего, Дениз. Я к такому привык. И у меня есть стандартный ответ.

— Какой же? — тут же выпалила Дорогуша.

— Присылайте мне фотографию. Я позабочусь, чтобы она попала в картотеку актерского отдела.

— А что происходит потом?

— Ее прячут в дальний ящик, — я чуть не подпрыгнул, потому что Дорогуша ущипнула меня.

Я посмотрел на часы.

— Пора. Спасибо за вкусный обед, Дениз.

— Мы рады, что ты смог заглянуть к нам.

— Вы сможете меня подвезти? — спросила Дорогуша. — Мне на угол Девятнадцатой и Йорка. Вам по пути.

— Хорошо, . — согласился я.

— Я спущусь с тобой к машине, — и Сэм пошел за нашими пальто.

— До свидания, дядя Стив, — мы с Младшим пожали друг другу руки. Он воровато огляделся, наклонился ко мне, прошептал:

— Мириам влюблена в вас с детства.

Потому-то она и обалдела, увидев вас.

На душе у меня полегчало. Значит, он знал далеко не все.

— До свидания, Младший.

Мы вошли в кабину лифта.

— Так что будем делать с этими картинами? — спросил Сэм.

Дорогуша с интересом смотрела на нас.

Двери кабины открылись.

— Ты иди к машине, — велел ей Сэм. — Мне надо кое-что сказать Стиву.

Она поцеловала отца в щеку и выбежала из подъезда.

Шофер открыл ей дверцу. Когда дверца захлопнулась, Сэм повернулся ко мне.

— С девочкой мне нелегко. Она якшается со всем отребьем Нью-Йорка. Я не решаюсь сказать матери то, что знаю.

— В ней еще играет молодость.

— Единственная надежда, что она найдет хорошего парня и угомонится.

— Найдет. Дай срок.

Сэм пересилил себя, но заговорил на самую важную для него тему.

— Мы всегда были друзьями. И я выложу перед тобой все карты. Если мы не заключим это соглашение, да еще в самое ближайшее время, я разорюсь.

Дорогуша через окно уставилась на нас.

— Сколько тебе нужно?

— Четыре миллиона долларов.

— А как насчет Дейва Даймонда?

— К нему я обратиться не могу. Уже задолжал десять миллионов, и он вот-вот пристанет ко мне с ножом к горлу, — Сэм глубоко вздохнул. — У меня была полоса неудач, но я заканчиваю две картины, которые наверняка принесут прибыль.

В кинобизнесе всегда так. Все снимали только кассовые картины. Но зрители в большинстве случаев придерживались иного мнения. Я глянул на Дорогушу. Она не отлипала от стекла.

— А что у тебя есть в загашнике?

— Ничего, — на мгновение он задумался. — Кроме акций моей компании.

— Сколько ты можешь за них выручить?

— Сейчас? — моего ответа он ждать не стал. — Ни цента.

Но четыре миллиона дадут мне возможность маневра, так что через год они будут стоить двадцать пять миллионов.

— Хорошо. Я возьму двадцать пять процентов акций за четыре миллиона долларов с предоставлением тебе права выкупить их через год за те же деньги или, если они поднимутся в цене, по рыночной стоимости.

— Ты хочешь сказать, что «Синклер» купит двадцать пять процентов акций моей компании?

— Не «Синклер». Я.

Он схватил мою руку, крепко пожал. Впервые за время нашего знакомства он не находил слов.

— Попроси своего адвоката позвонить мне завтра на студию.

Высокую я платил цену за то, что переспал с его дочерью.

Она отодвинулась в дальний угол, когда я залез в машину.

— Угол Девятнадцатой улицы и Йорк-авеню, — сказал я шоферу. — Потом аэропорт Кеннеди, зал «Америкэн Эйрлайнс».

— Нет, — поправила меня Дорогуша. — Девятнадцатая улица — предлог, чтобы выбраться оттуда. Я поеду с тобой в аэропорт.

— С какой стати?

— Я хочу поговорить с тобой, Я молчал.

— Ты можешь хотя бы выслушать меня?

— На Девятнадцатую не надо, — я сдался. — Едем прямо в аэропорт.

Она нажала кнопку рядом с собой и стеклянная перегородка отделила нас от шофера. Я достал сигарету, закурил. Дорогуша смотрела на меня. Я протянул ей пачку.

Закурила и она, затянулась, откинулась на спинку сидения. Смотрела она не на меня, а в затылок шоферу.

— Я тебя люблю.

Лимузин проехал еще два квартала.

— Ты мне не веришь? — она по-прежнему не поворачивалась ко мне.

Я не ответил.

— Я не ребенок. И не сумасшедшая. Просто влюбилась в тебя девочкой. И люблю до сих пор.

— Почему ты ничего не сказала, когда пришла в тот вечер?

— Боялась, что выставишь меня за порог.

Внезапно на меня навалилась усталость. Я откинулся на спинку, закрыл глаза.