Наследники

— Было бы замечательно. У него ничего нет. Наверняка всему будет рад.

— Ничего нет, — повторил Джек, качая головой, мрачно уставившись в чашку с кофе.

А когда поднял на нее глаза, стало ясно, что он силится найти слова, чтобы что-то сказать о безрадостной жизни, которую пытается себе представить.

Не старайся. Не выйдет.

— Я вас понимаю, — сказала она.

Он кивнул. И вздохнул.

— Хотите обсудить какое-то личное дело?

Да, мысленно подтвердила она. Перейдем к делу, которое ты можешь уладить.

— Во-первых, зовите меня Алисия. Только, прежде чем браться за дело, хочу спросить насчет мертвых растений в окне. Зачем они нужны?

Джек взглянул на окно. Неживые растения сидят там так давно, что он уже их перестал замечать.

— Для Хулио это тотемы. Отгоняют злых духов.

— Шутите? Каких злых духов?

— Тех, что заказывают тонкие вина вроде шардоне.

Алисия криво усмехнулась:

— А, понятно. Бар для мачо... в воздухе густо пахнет тестостероном.

— Я за Хулио не отвечаю, — пожал Джек плечами. — Он предпочитает публику определенного сорта, других старается отвадить. Иногда получается ровно наоборот. Растения привлекают нежелательных клиентов, придавая в их глазах заведению подлинную «оригинальность», что бы это ни значило. Ну, так что там у вас?

Она вздохнула, чувствуя нарастающее напряжение. Вот мы и дошли до сути.

— История долгая, сложная, не стану вам докучать всеми подробностями. В двух словах: два месяца назад некий Рональд Клейтон погиб в авиакатастрофе и оставил мне, черт возьми, все до последнего.

— Кто он такой?

— Мой родитель.

— Отец? Соболезную...

— Не соболезнуйте. У нас общие гены, и ничего больше. Как бы там ни было, когда мне позвонил адвокат, назначенный душеприказчиком, я ему заявила, что не нуждаюсь ни в какой движимости и недвижимости и вообще ни в чем, что связано с тем самым типом. Тогда он сообщил, что я единственная наследница.

Джек, сидевший напротив нее за столом, поднял брови:

— А ваша мать?

— Умерла двадцать с лишним лет назад, и по этому поводу, если угодно, можете выразить соболезнование.

Алисия едва помнила мать. Если бы не ее смерть... все было бы совсем по-другому...

— Ну, в любом случае, я была ошарашена. Лет десять с ним не разговаривала. Даже не вспоминала. — Не позволяла себе вспоминать. — Сказала поверенному, что не хочу иметь ничего общего с проклятым домом, и бросила трубку.

Джек молчал. Ждал, наверно, когда речь пойдет о «проблеме».

Не беспокойся. Сейчас.

— Потом позвонил мой сводный брат Томас и...

— Постойте, сводный брат?

— Да. На четыре года старше меня.

— С отцовской или с материнской стороны?

— Сын Ричарда Клейтона.

Джек склонил голову набок.

— Оставшийся с носом.

— Вот именно. Не получил ни гроша.

— Еще имеются какие-то сводные в семействе Клейтон?

— Нет. Один Томас. Вполне достаточно, спасибо. Ну так вот, позвонил и сказал, если мне дом не нужен, он его сам бы забрал. Я говорю, нет. Говорю, передумала, нужен. И правда передумала. Решила отдать СПИД-Центру под филиал. Забудь, говорю.

— Видно, с братом вы ладите не лучше, чем с отцом.

— Хуже, если такое возможно. Назавтра он опять позвонил, предложил за дом два миллиона.

Джек высоко вздернул брови:

— Где стоит этот дом?

— В Марри-Хилл.

— Давайте без шуток, — улыбнулся он. — Дешево для Марри-Хилл.

— Трехэтажный особняк. Стоит каждого пенни.

— Пока не понимаю, зачем я вам нужен. Берите деньги и смывайтесь.

Приближается щекотливый момент. Начинаются размышления о причине. Алисия избегала трудных вопросов — немыслимых — с бедным Лео Вайнштейном и с Джеком не намерена их обсуждать.

— Ни за что. Я его к черту послала.

— Знали, что ставка повысится.

— Ничего подобного! Впрочем, действительно. Томас вновь объявился, предложив четыре миллиона. Получил тот же самый ответ. После чего заявил, что устал сам с собой торговаться, потребовал, чтобы я сама назначила «распроклятую цену», по его выражению, а я снова бросила трубку.

— Еще раз его завернули... как бы выиграли в лотерею, а денег по билету не получили.

— Не совсем. Понимаете, у Томаса на счете нет практически ни гроша.

Джек подался вперед и уставился на нее. Теперь, кажется, заинтересовался.

— Точно знаете?

— Сначала догадывалась. То есть он после колледжа занимал в АТТ[7] невысокую должность научного сотрудника. Кто бы дал ему такую ссуду? Поэтому я постаралась проверить и точно выяснила: никакого кредита, больше того — Томас с работы уволился примерно в то же время, как начал мне названивать.

— Стало быть... безработный без денег сулит четыре миллиона? Не стану вас упрекать за отказ.

— Нет, — возразила Алисия, — вы не поняли. По-моему, у него есть деньги... наличные.

— Наличные?

— Он предлагает наличные, обещает отдать прямо в руки или все пожертвовать на благотворительные цели по моему выбору. Как вы это объясните?

— Либо съехал с катушек, либо за ним кто-то стоит.

— Верно, но кто? Почему они не обращаются прямо ко мне? Зачем действовать через Томаса?