Наследники

Джек добавил всего один штрих — купленную в комиссионке фотографию двоих мужчин, сидевших рядышком на бревнышке. Поместил в хозяйскую спальню. Еще обогатил соседнюю с вестибюлем гостиную карточным столиком, разложил на нем папки в желтых картонных обложках, бланки расписок, размноженные на ксероксе с оригинального бланка «Хадек риэлти».

Рамирес был в черном кожаном пальто до пят, под открытым воротом рубашки-гольф поблескивала массивная золотая цепочка. Плечи широкие, талия тонкая. Одарил Джека ярко сверкнувшей широкой улыбкой, продемонстрировав коронки, пока темные глазки бегали, разглядывая все детали парадного вестибюля: морозные стекла в дверях, хрустальную люстру, медные перила лестницы, ведущей на второй этаж.

Джек вручил ему карточку — точку копию карточки Долорес, только с именем Дэвида Джонса, — совершил с ним обход, почти полностью воспроизведя историю, услышанную в четверг от Долорес. Переходя из комнаты в комнату, подмечал, как клиент ощупывает чудесное старое дерево антикварных вещей.

Вернувшись в только что обустроенный офис в гостиной рядом с вестибюлем, предупредил об условии: сделка должна быть заключена в течение тридцати дней.

— Тридцати? — переспросил Рамирес. — Почему владелец так торопится?

Джек сделал паузу, как бы раздумывая, много ли можно сказать, потом пожал плечами:

— Так и быть, объясню. Торопится продать, потому что нуждается в деньгах.

— У него финансовые проблемы?

— Нет-нет. — Он заговорил тише, словно поверяя тайну, которая не должна пойти дальше. — Он в больнице лежит. Бедняге нужны деньги на оплату лечения.

— Правда? — с подобающим сочувствием переспросил Рамирес в полном противоречии с загоревшимся взглядом. — Какая жалость.

Джек почти видел, как в голове у него крутятся шестеренки: лежит в больнице... оплачивает лечение... снят вместе с другим мужчиной на фото в спальне... Рамирес поставил диагноз.

— Говорите, стоимость обстановки входит в общую сумму?

— Совершенно верно. Исключительно замечательная европейская старина. Поверьте, за такие деньги очень выгодная сделка.

— Ну не знаю... Все слишком уж старое. Вас этот дом сильно интересует?

— Нет, как ни странно. Ничего в нем не вижу, — протянул Джек и как бы спохватился: — То есть я не хочу сказать, что нисколько не интересует. Очень даже интересует.

— Как я уже сказал, старый дом, — усмехнулся Рамирес. — Просто жалко больного беднягу. Можно было бы развязать ему руки. Боюсь только, что за другие деньги.

— Цена и так занижена, — фыркнул Джек.

— Не согласен, — возразил Рамирес.

И предложил на добрых двадцать процентов меньше запрошенного.

Вот гад. Хорхе уверен, что ты обворуешь лежащего на смертном одре, теперь у меня есть тому доказательство.

Джек уже представлял себе воображаемого клиента подлинной личностью, поэтому не пришлось изображать возмущение.

— Даже речи быть не может. Мой клиент никогда не станет обсуждать подобное предложение.

— Может быть, вы ему позвоните и спросите?

— Нет. Это оскорбительно по отношению к дому.

— Что ж, — пожал плечами Рамирес, — отступлюсь, если кто-то даст больше. Если нет, думаю, вы обязаны посоветоваться с клиентом.

— Именно так я и сделаю, — заявил Джек.

Вытащил сотовый, набрал номер Хорхе.

Услыхав его голос, сказал:

— Будьте добры, палату мистера Гейтса. — Притворяясь, что ждет соединения, оглянулся на покупателя: — Наверняка мистер Гейтс даже на больничной койке неодобрительно отнесется к вашему предложению.

Тот опять передернул плечами:

— Я предлагаю то, что могу себе позволить.

— Алло, — заговорил Джек в трубку. — Здравствуйте, мистер Гейтс. Это Дэвид. Извините за ранний звонок, но получено предложение насчет дома. — Пауза. — Да, только я не уверен, что вы то же самое повторите после того, как услышите. — Скорчил гримасу, якобы слушая, вставил: — Но... но... — и умолк.

Нахмурился, косясь на Рамиреса, отвернулся, шагнул в сторону, театрально шепнул:

— Наглое предложение! Думать нечего!

Краешком глаза увидел медленно обнажившиеся в ухмылке коронки Рамиреса. Радуйся, скотина подлая, радуйся. Ты же в Рождество появился на свет, правда? Готов заключить лучшую в своей жизни сделку, одурачив при этом какого-то бедного больного сукиного сына.

— Да... да... — бормотал Джек, — понял... очень хорошо. — Скорбный вздох. — Так и передам. — Нажал кнопку, кончив разговор, повернулся к Рамиресу с очередным драматическим вздохом: — Ну что ж, мистер Гейтс проявляет определенный — ограниченный — интерес. Но согласится продать только на двух условиях.

— На каких?

Внешне покупатель сохранял спокойствие, однако, по мнению Джека, охотно сплясал бы сейчас макарену в прихожей.

— Сделка должна быть оформлена в течение пятнадцати дней.

Рамирес принялся протирать об рукав блейзера кольцо с бриллиантом.

— Вполне допустимо.

— И еще... — Шаг важнейший. Сейчас гад либо поймается на крючок, либо навсегда сорвется. — Он просит в задаток наличными двенадцать тысяч.

Рамирес перестал полировать кольцо и взглянул на него: