Наследники

Граймс все больше времени проводил в рубке управления. Он страдал от безделья, но не хотел пропустить момент, когда на экранах масс-индикаторов появится «Шнауцер».

И вот наконец это произошло. На экране появилась крошечная точка, отделенная от «Искателя» миллионами километров. Граймс наблюдал, с трудом скрывая свое нетерпение. Склонившись над огромным полушарием, наполненным темнотой, штурман настраивал изображение, его руки летали над приборной доской, едва касаясь ее. Медленно сквозь сферу начала прорастать тонкая нить — курс «Искателя» — а затем вторая, от едва видимой точки.

— Гхм, — заметил Граймс.

Показания приборов стали более устойчивыми. «Шнауцер» шел слева по борту, обгоняя «Искателя», продолжая следовать своим курсом. Морроувия пока находилась вне зоны действия масс-индикатора, но оба корабля, несомненно, двигались к одной и той же цели.

— Мистер Питчер, расчет его скорости готов? — спросил Граймс.

— Только приблизительный, сэр, — высокий, тонкокостный юноша покачал головой. Волосы у него были почти белыми. — Дайте мне час, и я…

— Если сможете, сделайте это немедленно.

— Слушаюсь, сэр.

Некоторое время Граймс смотрел, как две крошечные искорки скользят по светящимся нитям.

— Двадцать четыре часа… — проговорил Питчер. — Расстояние немного сокращается, но относительное направление остается прежним. Сорок восемь часов. Соотношение изменилось… Семьдесят два часа. «Шнауцер» понемногу, очень понемногу оказывается у нас позади траверса. Девяносто шесть часов. Никаких сомнений: мы покажем «Звездному Псу» хвост.

Граймс вздохнул с облегчением. У него не возникало ни малейшего желания продолжать разгон. Почти постоянное чувство дежа вю — не то состояние, в котором хочется остаться подольше. Временная прецессия еще не достигла критического уровня, но ощутимо превышала уровень комфорта. А нелепые накладки, когда он отдавал приказ и через секунду слышал: «Сделано, сэр». Как, уже сделано? Каким образом?

Вот и сейчас Граймс поймал себя на том, что ожидает от Питчера ответа, хотя еще не успел спросить.

— Предположим, что ваш предварительный расчет оказался верным. Насколько раньше мы прибудем на Морроувию?

— По графику — на шестьдесят часов, сэр. Почти двое морроувианских суток.

«Не густо», — подумал Граймс. Шестьдесят часов, чтобы осуществить все, что задумано — не зная, как это сделать, не имея возможности спросить совета. Остается одно — самому придумать правила игры и следовать им.

— С этого момента устанавливаем постоянную вахту у масс-индикатора. Немедленно информируйте меня, если ситуация хоть сколько-нибудь измениться, и тем более если появятся другие корабли.

— Дронго Кейн? — спросил первый помощник.

— Да, мистер Саул. Дронго Кейн.

Саул невесело улыбнулся, белки глаз и белоснежные зубы ярко сверкнули на фоне эбеновой черноты лица.

— Капитан, — проговорил он глубоким полушепотом, — я надеюсь, что Дронго Кейн связан с Морроувией.

— С чего вы взяли, мистер Саул? — в глазах Граймса мелькнула лукавая искорка. — Двое — это компания, а трое — уже толпа.

— Ненависть между расами умирает, капитан. Но умирает тяжело и долго, словно сопротивляется смерти. Уже много веков у моего народа слово «работорговец» считается самым грязным оскорблением. Как вы знаете, на Ганде были колонии, основанные моим народом… Из этих людей уцелело лишь несколько сотен — те, кого Дронго Кейн вывез на «Буяне». Потом солнце Ганды превратилось в Новую. Этих людей Кейн продал герцогу Вальдегрену…

— Как я уже говорил, — терпеливо произнес капитан, — они не были проданы, а поступили на службу по трудовому контракту.

— Может быть, это и так, сэр. Все равно я хочу встретить капитана Дронго Кейна.

— Тогда хорошо, если Дронго Кейн не окажется реинкарнацией Оливера Кромвеля, — пошутил Граймс. — Иначе мистер Коннери захочет последовать вашему примеру…6

И он многозначительно поглядел на старпома. Славный парень, ничего не скажешь, и образцовый офицер. Граймс питал к нему особое расположение. Но если «Северный Буян» сядет на Морроувии, за Саулом будет нужен глаз да глаз. А кто будет нести вахту? Да, хочешь сделать карьеру — учись быть объективным… Граймс слишком хорошо это понимал.

— Гхм, — сказал он. — Ну что ж, передаю управление кораблем в ваши надежные руки, мистер Саул. Мистер Питчер, не спускайте глаз с индикатора. А я пока перекинусь парой слов с Хаякавой.

Лейтенант Хаякава тоже нес вахту. Любой псионик, когда бы вы его не спросили, скажет вам, что несет вахту — и это будет правдой. И неважно, если на нем не будет униформы.

Тучный, массивный, лейтенант восседал в коротком кимоно, расшитом цветами и бутонами невероятных размеров. Переборки были увешаны каллиграфическими свитками, на одной красовалось голографическое изображение неправдоподобно симметричной горы с заснеженной вершиной на фоне синего неба, исписанного иероглифами. Пол устилали синтетические циновки, в воздухе висел приторный запах благовонных палочек. Хаякава медленно, почти неуклюже поднялся на ноги.

— Капитан-сан… — почти прошептал он.

— Сидите, сидите, — отозвался Граймс.