Наследники

— Владислав Николаевич, а с поселком-то все-таки следует подумать. Поморозим ребят, ночи еще холодные, не успеют они с палатками, — мягко проговорил Быстров.

Данилин чуть помрачнел, поперечная резкая черта резанула было лоб, но он сдержал себя и спокойно, но холодновато ответил:

— Но мы же только что условились.

А Казаков добавил:

— Да и потом опытных строителей мы сюда перебрасываем не для того, чтобы они палатки ставили да умывальники оборудовали. Им дела покрупнее предстоят.

— Вы имеете в виду контору управления строительства? — с легкой иронией спросил Быстров.

— А хотя бы и так! — сказал Данилин. — Пока это объект первейший. Это ведь штаб. А без штаба какое же наступление? — И, посмотрев на Быстрова, с усмешкой добавил: — Но если парторг настаивает на палатке, то это можно организовать. Поставим вам ее рядом с управлением. Я лично не возражаю.

Быстров покраснел. Он заметил, как переглянулись Казаков с Крутилиным, как нахмурилась, настороженно посмотрела на всех Таня.

Алексею хотелось ответить так, чтобы Данилин понял ненужность этой остроты. Но, чуть нахмурясь, сказал только:

— Неудачно шутите.

Данилин, однако, и сам понял, что разговор получился не очень складным, и, чтобы сгладить неловкость, миролюбиво проговорил:

— Ладно, не будем заводить с первых же шагов ненужных споров, тем более по таким пустякам. Все будет в порядке, товарищ Быстров. Все наладится, и все встанет на свое место. Вы куда, в Москву? Поедемте с нами, как-нибудь втиснемся в нашу колымагу.

— Да нет, спасибо. Хочу еще Каменск посмотреть.

— Ну что ж, тогда до встречи.

Быстров не спеша направился к городу. Мысли были заняты предстоящей работой, сегодняшней встречей.

С Данилиным его познакомили несколько дней назад в Центральном Комитете партии.

Работник ЦК, моложавый, подтянутый, немногословный, с размеренно-четкими движениями человек, проговорил:

— Познакомьтесь, товарищи, вместе работать будете. Волна и камень, лед и пламень. Мы думаем, что такое сочетание именно и нужно «Химстрою».

Первым протянул руку Алексей:

— Очень рад. Быстров.

Данилин ответил не спеша:

— Тоже рад. Надеюсь, сработаемся.

Алексей только за месяц до этого вернулся в Заречье. После трех лет работы в Зареченском горкоме комсомола его послали в партийную школу, а как только закончил учебу, уехал в Болгарию. Несколько бригад квалифицированных строителей выезжали туда для участия в строительстве металлургического комбината под Софией. В бригадах было много молодежи, и Алексея назначили руководителем этого шумного, отчаянного отряда. Теперь он вновь в этом знакомом доме на Старой площади.

— Товарищ Быстров недавно из Софии, — сказал работник ЦК, обращаясь к Данилину. — Металлургический комплекс строил. Кремиковицкий. Этот опыт будет на «Химстрое» кстати.

— Ну, строитель-то я не ахти какой.

— Знаем, знаем вас, не скромничайте. На «Химстрое» нам позарез нужен именно такой, как вы. Стройка-то комсомольская.

Данилин Алексею понравился. Это был высокий, широкоплечий человек с серыми, глубоко посаженными глазами, над которыми нависали клочковатые брови. Все в нем было какое-то массивное, глыбистое. Даже одевался Данилин по-своему, всегда в сером костюме, в синей или голубой шелковой рубашке с отложным воротничком. Не признавая галстука, он надевал его только для встреч с иностранными делегациями или в театр. Он заполнил собой, своим гулким басом всю комнату. Осторожно, будто боясь сломать, сидел на аккуратном лакированном стуле. Характер в нем чувствовался решительный и властный.

Когда он узнал, что Быстров не имеет инженерно-строительной подготовки, разочарованно присвистнул:

— Да, это жаль. Учиться у нас будет некогда.

Алексей пожал плечами.

— Что ж делать… Как говорится, не боги горшки обжигают. Обузой вам, надеюсь, не стану.

Данилин хотел еще что-то сказать, но только спросил:

— Когда в Каменск?

— В самые ближайшие дни.

— Я тоже. Хотя в главке дел пока невпроворот.

— Но, надо полагать, от главка-то вас освободят? — высказал предположение Быстров.

Данилин холодновато взглянул на него:

— А это уж дело начальства. Ему виднее.

Быстров понял, что его вопрос вызвал у Данилина досаду. Вспоминая сейчас ту первую встречу с Данилиным, сегодняшний короткий разговор, Быстров, вздохнув, подумал: «Да, кажется, нелегко с ним будет».

Но не только Данилин занимал мысли Быстрова. Образ Тани Казаковой зримо стоял перед его глазами. Виделась ее улыбка, волосы, развевающиеся на апрельском ветру и вызолоченные солнцем, вспоминались те немногие слова, которые были ею сказаны.