Наследники графа. Армэль

Вскоре после того, как чета де Вард приехала в Мадрид, графа и графиню стали приглашать на всевозможные балы и приемы. Вращаясь в кругах испанской знати, Александрин узнала, что здесь ухаживания за замужними женщинами никто не считает посягательством на супружескую верность. Флирт и заигрывания является данью моде, а если какой-нибудь сеньор решит приударить за какой-нибудь сеньорой – такие ухаживания обычно носят платонический характер и воспринимается мужьями этих женщин абсолютно нормально. А так как красота графини де Вард была просто ослепительной и не нашлось бы ни одной женщины в Мадриде, способной затмить ее, неудивительно, что появилось немало желающих оказать Александрин знаки внимания. Но графиня, в отличие от знатных испанок, не отвечала даже на самый легкий флирт, чем удивляла окружающих. Только абсолютно невинное общение – все, на что мог рассчитывать любой ухажер, влюбленный в графиню де Вард.

Александрин не верила, что отношения между замужней женщиной и ее поклонником могут носить платонический характер, и, помня о том, каковы были последствия ее легкомысленного поведения в Париже, отвергала любые попытки за ней приударить.

Слушать сплетни и обсуждать жизни других людей постепенно начинало казаться графине занятным. Более того, судя по рассказам других женщин, постигшее ее горе не так уже редко выпадает в жизни, а потому ей было теперь легче с ним смириться.

Почти не побыв с ней, в тот вечер Франсуа опять уехал и отсутствовал всю ночь. Заседание в ратуше, вопросы, касающиеся отношений с Францией… Графиня перевернулась на живот, с головой накрывшись одеялом. В ратуше ли?.. Она вздохнула и закрыла глаза.

В тишине Александрин услышала, как по полу шлепают маленькие ножки. Кто-то тихо икнул. Приподнялась на локте, озираясь, и обнаружила, что дочь стоит посреди комнаты. В темноте ее рубашка и ночной льняной чепец светились белыми пятнами.

– Моя маленькая Карамель! Иди ко мне, не мерзни, – шепнула Александрин.

Софи моментально оказалась на кровати, забралась под одеяло и прижалась к матери.

– Какие холодные ножки! Ничего, сейчас согреешься.

София Александра была довольно маленькой для своих не полных четырех лет, со смуглой кожей и темными вьющимися волосами до плеч. Очень ласковая и развитая не по годам, она уже довольно хорошо говорила.

– Мне страшно. Боюсь призрака, – прошептала девочка.

– Тут нет призраков. Это тебе брат про них рассказывал?

– Да. Кристиан смеялся, потому что я икаю. Позвал к себе под одеяло, а сам щипал меня, – пожаловалась Софи.

– Мой маленький ангел! Нельзя же бегать по дому ночью, даже если Кристиан щиплет тебя! Ты можешь простудиться.

Девочка ткнулась в щеку матери, целуя ее. Она любила матушку всей своей детской душой. К счастью, малышка даже не догадывалась об обстоятельствах своего рождения.

Графиня поцеловала дочь в лобик и прижалась щекой к ее темным кудряшкам. От той сладко пахло. Детством. Это было их тайной – иногда спать вместе. Франсуа это не нравилось, поэтому они так делали, когда его не было дома. В детстве бывало, что Александрин спала с матерью. «Интересно, графиня де Куси чувствовала то же, что и я сейчас?» – улыбнувшись, и крепче обнимая девочку, подумала Александрин.

***

Троекратное окунание в купель… Малышка мило ворковала и то и дело тянула в рот пальчики.

– Какая спокойная, – удивилась донна Флориэна ди Грациани – одна из сестер графа ди Грациани, оставшаяся старой девой. – Впервые вижу, чтобы ребенок не плакал во время крещения. Наверное, она так близка Богу и церкви, что посвятит себя служению Всевышнему.

– Нет! – возмутилась новоиспеченная крестная мать Исабелла Баретти. – Из ее чрева когда-нибудь родится много красивых деток. А Богу пусть служат дурнушки.

Флориэна зло зыркнула на племянницу и демонстративно отвернулась.

В натертых до блеска чашах лампад отражалось пламя свечей. Мимо колон, мимо изваяний святых, мимо застывших в немом благоговении людей тихо прошел священник. Никто не заметил, как он вошел в церковь. Армэль взглянул на графа Леопольда. Статный, гордый господин смотрел прямо и, казалось, был выше всех окружающих и вообще всей мирской суеты. Как и многие люди его возраста и круга, граф считал патриархальный уклад в семье единственно правильным, поэтому его слово было законом для его супруги. Но он никогда не был навязчивым и не досаждал жене своими ласками, потому что испытывал чувство вины за удовольствия супружеской жизни. Граф считал супругу очень добропорядочной и скромной дамой, хоть и знал, когда делал ей предложение, что у нее есть сын и она ждет еще одного ребенка. Леопольд не спрашивал ничего о ее прошлом. Должно быть, хорошее происхождение и титул молодой женщины также сыграли немалую роль в том, что итальянец решил сделать ее своей женой.

Эжени, стоявшая рядом с мужем, придерживала рукой соскальзывающую с головы накидку тонкого кружева. Почувствовав на себе внимательный взгляд, графиня подняла глаза и обомлела – на расстоянии вытянутой руки от нее стоял виконт де Куси. Армэль улыбнулся, она тоже слегка улыбнулась в ответ.