Наследники империи

“Все что мы будем делать, Колин, мы должны делать очень осторожно”, ответила Нинхурзаг. “Мы начнем, поставив все на получение нужной информации. Я не хочу привлекать к этому никого, даже Гуса. Не зная как “Мистер Х” получает информацию, каждый дополнительный человек, посвященный в суть происходящего, может оказаться дополнительным каналом, как бы внимательны не были наши люди.”

“Ладно, договорились. А что потом?”

“И потом Дахак и я садимся и проверяем каждый бит данных безопасности, что у нас есть. Все, военные и гражданские, с первого дня создания Пятой Империи. Мы будем находить аномалии, а затем устранять их по одной.

“Кроме того”, она откинулась на спинку кресла и нахмурилась, глядя на потолок, “Мы должны активизировать усилия для проникновения во все группы недовольных. Это уже идет, так что мы не должны придумывать каких либо новых причин для этого. И пока мы, из плоти и крови будет этим заниматься, Дахак переходит к сети данных здесь, в Биа, и приступает к созданию собственного подслушивающего устройства. Круз мог сделать глупость и использовать свой терминал, но никто не сможет добраться до тебя, поэтому я хочу чтобы ты занимался этим направлением”.

“Понятно. Должен отметить, однако, что я не смогу добиться того же уровня проникновения в сети данных Земли”

“Нет, но пока мы не выясним что происходит, Колин и Танни не будут посещать Землю одновременно. После того, что нам стало известно, “Мистер Х” сможет получить их только после тебя, УВмР, морских пехотинцев Гектора и боевого флота. Думаю что они будут в достаточной безопасности, не так ли?

* * *

Дарин Грецкий оперся в углу на свою метлу и обвел взглядом хорошо освещенную мастерскую с тонкой улыбкой. Он работал тридцать лет, чтобы подготовить себя как физика-теоретика, и все эти годы он чувствовал презрение большинства его собратьев. Он разделял с ними жажду познания, но для них признание, уважение, даже власть, были побочным продуктом знаний. Для него это было тем, чем знания для них. Его расчет своего образа жизни обещал исследования в могущественных правительственных и корпоративных империях, за что он заслужил презрение в глазах своих сокурсников, но его не особо это волновало. Богатство, и, особенно, власть, была в пределах его досягаемости… пока появление Дахака и “взрыв” имперской науки не вырвала их.

Грецки почувствовал, как у него болит челюсть, и заставил себя её расслабить. За одну ночь он превратился из человека на переднем крае науки в аборигена, пытающегося понять, что на самом деле означают странные значки на миссионерское белой бумаге. Его статус позволил ему, чтобы бы его включили в первую группу на получение импланта образовательной программы, и, во время Осады, он думал, что сможет поймать гребень новой волны, на исходе лет. Но после отмены чрезвычайного положения, Дарин Грецкий осознал ужасную вещь: он стал не более, чем техник. Раб, использующий знания, накопленные другими. Знания, которые, он был вынужден признать с бурлящей в нем ненавистью, он не понимал.

Это чуть не погубило его… и разрушило жизненные планы. Он стал, всего лишь еще одним из тысяч ученых-Землян, исследующих тысячелетия чужих исследований и наблюдающих, как эти знания опровергают большую часть того, во что они верили, что было их Священным Писанием. Не было никаких сокурсников, работы которых он мог бы украсть, и исчез смысл права “первой публикации.” И что еще хуже, те, к кому он чувствовал презрение. наивным, для кого имело значение лишь само знание. были лучше чем он. Ученые Земляне, исследующие утонченную стратосферу технической базы Четвертой Империи, произошли из их числа, и там не было места для Дарина Грецки, сохранившегося как некий дровосек и разносчик воды в пыли у их ног.

Но ситуация снова изменилась, от этой мысли его улыбка стала уродливой. Его работа здесь наполнила его секретный банковский счет достаточным количеством Имперских кредитов, чтобы купить жизнь, которую он всегда жаждал, и это было хорошо, но гораздо больше удовлетворение его раненой душе было то, к чему могла привести его работа. Он не знал, как это будет использоваться, но представление катастрофической мощности устройства, которое он построил, давало ему почти сексуальное возбуждение. Это заняло больше времени, чем он ожидал, и ему пришлось повторно изобрести колесо один или два раза, чтобы обойти компоненты, которых не было, но с деньгами не было проблем, и ему это удалось. Он преуспел, и когда-нибудь в ближайшее время, если он жестоко не ошибался, его ручная работа свергнет самодовольных кретинов, которые отодвинули его в сторону.