Наследники исполина

Оправив пышные сборки на кринолине, Мавра Егоровна взяла свечу. Она гусыней вышагивала перед де Бомоном по коридору и даже насвистывала себе под нос. «Кто бы мог подумать, — услышал шевалье на очередном повороте, — моя любимая подруга и благодетельница в гробу, а я, старая колода, еще на что-то гожусь!»

«Зато я уже, кажется, ни на что не гожусь!» — с досадой подумал Шарль. Ноги у него заплетались. Высокие двери графского кабинета были полуоткрыты. Это насторожило шевалье. Он привык к тому, что документы хранятся в запертых помещениях. Впрочем, в России все нараспашку. Да и вряд ли в доме Шуваловых найдется хотя бы пара человек, умеющих читать. Разве что молодые графини, но им не до папашиных бумаг.

Мавра Егоровна толкнула створку и боязливо заглянула внутрь. Там царила темнота. На Шарля повеяло запахом пыли и старой бумаги.

— Петр никогда не дает у себя толком убраться, — пожаловалась графиня. — Говорит, горничные путают ему документы на столе.

«Здесь можно многим поживиться. — думал де Бомон. — Графиня плохо знает грамоту, и если я прихвачу плюс к „сундучку Лии“ еще пару бумажек, она ничего не заподозрит».

Поставив свечу на стол, шевалье начал рыться в ящиках и на полках книжных шкафов. Делал он это чересчур профессионально, мигом вскрывая замки секретеров и конторок. Мавра Егоровна с немалым восхищением наблюдала, как работают его сильные длинные пальцы, быстро пробегая по плотным листам бумаги.

— Скорее, — графиня поежилась. — Неужели ничего нет?

«Даже более, чем нужно, — в душе посокрушался про себя. — Мне бы тут поработать пару часиков без помех. И документами, вынесенными отсюда, можно было бы лет десять шантажировать русское правительство, вымогая круглые суммы…»

— Нашел, — вслух сказал он. — Вот переписка моей сестры.

Сундук, извлеченный с нижней полки одного из секретеров, поразил графиню своими габаритами. Возможно, Мавра Егоровна и заподозрила бы неладное, но в тот момент, когда она только собиралась открыть рот, двери смежной с кабинетом комнаты распахнулись и оттуда выскочили два дюжих лакея под предводительством верного Фролки. А за ними с шандалом в руке выступил сам граф.

— Так, так, — протянул он, окидывая свои развороченные книжные шкафы насмешливым взглядом. — Много дельного нашли, молодой человек?

Шарль был к этому не готов. Его руки машинально потянулись к поясу, но вместо шпажной гарды наткнулись на корсаж.

— Diable!

— Вот-вот, — благодушно кивнул Петр Иванович, — я и думаю, за каким дьяблем вы у меня в бумагах роетесь?

Графиня тихо ойкнула и отступила к дверям.

— Пошла бы ты прочь, Мавра Егоровна, — как-то даже ласково проговорил Шувалов. — После побеседуем.

Пожилую даму, как ветром сдуло. Петр Иванович повернулся к незваному гостю.

— Руки на стену! — гаркнул он. — Обыщите-ка его, ребята. Да чтоб ни одной бумаги ни в чепце, ни в башмаке не завалялось!

— Это произвол! Я французская подданная! Я дама, наконец! — Когда надо, Шарль умел поднять настоящий визг. — Не вашим грязным холопам лазить ко мне под юбку!

— Ты хочешь, чтоб я залез? — Хмыкнул Петр Иванович. — Не велика ли честь? И кстати, я знаю, какая ты дама. — Он хохотнул. — Забавно было посмотреть, как ты полчаса кувыркался с моей женой. Всякое в жизни видел, но такого… Что б баба с бабой, в первый раз!

Шарль кусал губы. Нелепость собственного положения была для него очевидна. Он стоял у стены, а двое здоровенных лбов неумело обшаривали его с ног до головы, вытрясая на паркет целый дождь булавок и снегопад пудры.

— Барин, батюшка, у него ничего нет, — молвил Фрол.

— Значит не успел еще захапать! — Раздраженно бросил граф. — Отпустите его и встаньте у двери. Можешь сесть, — обратился он к Шарлю. — Чай, поджилки дрожат? Французская подданная.

Де Бомон ненавидел людей, выпячивавших свое превосходство перед ним. Не куражься, пока не понял, с каким противником имеешь дело. Он спокойно сел в предложенное кресло, закинул ногу на ногу и в упор посмотрел на графа. И этот жест, и этот взгляд помогли ему разом перейти в свое «мужское состояние» и обрести внутреннюю уверенность.

— Итак, что вам от меня нужно?

Шувалов полагал, что лакеи у дверей смогут удержать гостя от резких движений? Напрасно. Шарль оценил их как сильных, но неуклюжих противников. Наибольшую опасность сейчас представлял сам граф. Грузный, тяжелый, он уперся руками в подлокотники кресла и наклонился над де Бомоном.

— Я слушаю вас, — шевалье продолжал смотреть ему в глаза. — Едва ли ради сохранения бумаг пятидесятилетней давности, вы стали бы устраивать у себя в доме засаду на иностранного резидента. Тем более наблюдать забавы своей жены.

— Оставьте, — отмахнулся Петр Иванович. — Вы с Маврой меня потешили. Давно так не смеялся. Что же до бумаг, — граф выразительно постучал по крышке сундучка, — то не в них дело. Меня интересуете лично вы. И именно как резидент, а не как… — он покрутил в воздухе рукой. Вероятно, это должно было означать все остальные ипостаси Шарля. — Французское правительство кое-чего хочет от России. Что же удивительного, что и русское может желать кое-чего от Франции?