Наследники казачьей славы

Переехав Кубань и приближаясь к Лабе, Василий видел по склонам оврагов и речушек заросли акации, тополя, дуба, клена, орешника, огромные стволы диких яблонь и груш, а за Лабой – сколки соснового бора. Бойкие горные речки с шумом и грохотом несли свои воды в Лабу. Василий слез с коня, расправил широкую грудь, большие серые глаза заискрились радостью. В реке в лучах солнца играла рыба, идущая на нерест с верховьев. Земля была не такая жирная, как в Невинномысской, но по разнотравью можно было определить, что хлеб будет родить. Вернулся, рассказал о новой земле. Некоторые семьи Челиковых согласились переехать сразу, не ждать жребия, а другие, наоборот, говорили: «Куда поедем? Здесь прижились, дочерей тут замуж повыдавали, родители на кладбище лежат. Куда от них поедем? Кто их могилки навестит?»

ЯРОСЛАВСКАЯ

В 1860 году командующим войсками Кавказской линии и Черномории стал генерал Евдокимов, который торопил с заселением земель между Кубанью и Лабой. В том же году произошло объединение черноморцев и части линейцев в одно войско – Кубанское казачье.

А в 1861 году обоз хоперских добровольцев под охраной казаков Лабинского полка направился на Лабу. Среди других хоперских казаков было и две семьи Челиковых. Для новой станицы выбрали место у впадения речушки Фарс в Лабу – рядом с кордоном, на котором размещался батальон Ярославского полка. Решили сначала срубить времянки, а потом, на усмотрение семьи, можно и хоромы возводить. Застучали топоры, падали вековые деревья… Так рождалась новая станица – Ярославская. Казаки радовались: наконец-то будут добротные дома, как когда-то в верховьях Хопра, из сосновых, солнечных бревен. Лес переселенцам под строительство выдавался бесплатно, с условием, что будут вырубать все подряд, а пни выкорчевывать и сжигать, чтобы в дальнейшем использовать освободившуюся землю под дороги и пашню.

Василий Александрович Челиков прибыл на новое место с большой семьей: три дочери и годовалый сын Иван.

В 1864 году произошло замирение горцев по всему Северному Кавказу.

На новом месте потихоньку обживались. Иван, на радость родителям, рос крепким парнем. Девчата заглядывались на ладного казака с копной жестких русых волос. Нос с горбинкой указывал на крутой характер, сталистые глаза выражали хладнокровность и твердость, в плечах – косая сажень.

На освободительную войну 1877–1878 годов не взяли: отец – инвалид, а Иван – единственный сын в семье. Без него Василию Александровичу управляться по хозяйству было невмоготу: раздробленная кость срослась неровно, и нога напоминала о себе на пашне и покосе. Младшему Челикову было стыдно перед сверстниками, вернувшимися из Болгарии с наградами на груди и денежными поощрениями. Он с завистью слушал их рассказы о походах, битвах, сражениях и представлял, как сам скачет на коне, выполняет особо опасные задания, стреляет, рубит шашкой… Отец видел, как горят глаза Ивана в такие минуты. «Что поделаешь, казачья кровь!» – вздыхал Василий Александрович. Дочери подросли, и Челиков-старший стал хлопотать за сына, чтобы и он смог послужить Отечеству и с гордостью носить звание казака Хоперского полка, положившего основу Кубанскому войску.

ЗАКАСПИЙСКИЙ ПОХОД

В 70-90 годы XIX века Россия расширяет свои владения в Средней Азии, присоединяя враждующие между собой ханства. 28 августа 1879 года русские войска потерпели поражение от туркменского племени текинцев при крепости Геок-Тепе. Ко второму походу готовились более основательно, с привлечением казачьих соединений.

На Кубани в это время шло формирование двух казачьих полков: Таманского и Полтавского – для отправки в новый поход в закаспийский край. Ивана определили в Таманский полк.