Наследники Ленина

и солдатских депутатов? Множество людей черноволосых, большей частью брахицефалов, и говорят эти люди с каким-то акцентом и придыханием. Неужели, думал я, за эти годы, что не был в России, антропология ее населения так сильно изменилась? За все время, что приехал сюда, увидел, кажется, только двух истых представитилей новгородского типа -- это Авксентьев и Стеклов, но после проверки оказалось, что тов. Стеклов к новгородцам не принадлежит.

Розалия Марковна Плеханова, присутствовавшая при этом разговоре, заметила:

-- Ты так говоришь, что Валентинов может подумать,

что ты стал националистом и не терпишь тех, кого называют

инородцами.

-- Зачем ты нашему хозяину, возразил Плеханов, при

писываешь отсутствие понимания иронии? А все-таки, если

говорить серьезно, должен сказать, что меня не только пора

зило, а даже шокировало слишком уж обильное предста

вительство русских представителями других народностей,

населяющих Россию, как бы почтенны они ни были. В этом

видна незрелость русского народа.

Несколько раз в разговорах с Плехановым заходила речь о времени после первой революции до войны. Я указывал Плеханову, что в этот период, особенно с 1908 г., происходило огромное хозяйственное оживление в области индустрии, сельского хозяйства, жилищного строительства, городского хозяйства. Земля разными способами переходила в руки крестьян, и, настаивал я, на столыпинские законы нельзя смотреть только как на сплошь реакционную политику. Характеризуя 1908-1914 годы, я рассказал Плеханову, что в это время мне удалось побывать во множестве городов, в некоторых селах, очень многое видеть, и я пришел к убеждению, что всюду, за исключением какой-нибудь Суздали, не было видно застоя, наоборот, огромное стремление к культуре, к усвоению того, что я называл "европеизмом".

-- По-моему, не следует особенно увлекаться тем,

что вы видели. Это все точки на теле слона. Европеизма,

увы, в России мало. Это не Европа, не европеизм, а, как

говорил Тургенев, "первое лепетанье спросонья". То, что

вы рассказываете, находится в разногласии с тем, что об

этих годах писали газеты и журналы. Очень хотел бы, что

бы вы были правы, но помоги, Господи, устранить мое неверие.

Слова Плеханова, несомненно, находятся в тесной связи с его мыслью о политической и культурной незрелости, отсталости русского народа, вывести из которой, по его глубокому убеждению, могло при политической свободе только дальнейшее мощное развитие капитализма. О возможности, по Ленину, перехода, "скачка России в социализм" Плеханов говорил с презрением.

-- Нам после десятилетий пропаганды, просвещения

голов научным социализмом, марксизмом предлагают вер

нуться к ткачевско-бакунинской темной, невежественной

демагогии. Почему тогда не заменить электричество лучи

ной, а паровой локомотив -- конной тягой? Почти сорок лет

тому назад я написал "Наши разногласия" и "Социализм и

политическая борьба". Прошу указать, где, кто, когда опро

верг выводы из этих книг.

Об "Апрельских тезисах" Ленина и о том, что тот писал позднее, Плеханов говорил как о "бреде". Он неоднократно повторял это слово. "Бред, только бакунинский бред, способный находить отклик лишь в очень невежественной среде". Плеханов много рассказывал о своем первом знакомстве с Лениным, когда тот в 1895 г. приехал в Женеву.

-- Аксельрод, бывший на седьмом небе оттого, что дове

лось видеть человека оттуда и находящегося в самом центре

рабочего движения Петербурга, меня усиленно убеждал, что

за Ульяновым-Тулиным нужно ухаживать, так как он самый

видный представитель работающих в России социал-демо

кратов, а их тогда можно было пересчитать по пальцам двух

рук. И мы за Ульяновым действительно ухаживали, носились

с Ульяновым как дураки с писаной торбой. Однако к сей

почтенной категории людей я не принадлежу, и потому сразу

разглядел, что наш 25-летний парень Ульянов -- материал

совсем сырой и топором марксизма отесан очень грубо. Его

отесывал даже не плотничий топор, а топор дровосека. Ведь

этот 25-летний парень (Плеханов несколько раз повторил

"этот парень") был очень недалек от убеждения, что если

некий Колупаев-Разуваев построил в какой-нибудь губернии

хлопчато-бумажную фабрику или чугунно-плавильный за

вод, то дело в шляпе: страна уже охвачена капитализмом и

на этой базе существует соответствующая капитализму политическая и культурная надстройка. Мысль Тулина вращалась именно в подобных примитивных рамках, а разве это марксизм? [. .]

Я спросил Плеханова, как он относится к обвинению Ленина в получении денег от немцев (обвинение, брошенное Алексинским и Панкратовым) и к приказу Временного правительства об аресте Ленина.