Наследники отречения

 Итак, до Пата оставалось около трех недель, и добраться быстрей не представлялось возможным даже напрямик, а по тракту могло выйти и того больше, ведь коней я менять не могла, это было слишком опасно. Кроме того, дорога наверняка находилась под контролем Ордена, да и слуги Земар-ар оказались не так уж предсказуемы. Учитывая, что в прошлый раз они ловили меня именно в лесах, считать даже этот путь безопасным, было нелепо. Я поежилась: воспоминания о той ночи до сих пор вызывали чувство страха.

 И вновь замелькала по копытами трава, и ветерок заиграл в волосах. Стволы деревьев, кусочки синего неба над головой и пятна солнца на листьях… Природа постепенно обретала облик более скромный и привычный для моего северного глаза, а растущая луна, словно огромный фонарь, разгоняла ночной мрак, позволяя не останавливаться на долгий ночлег.

 Я старалась держаться северо-запада, иногда сворачивая, чтобы обойти попадающиеся на пути озера. Навык спать в седле вернулся, и жизнь сразу стала значительно легче. Времени думать, теперь было более чем достаточно, и я, наконец, выучила наизусть записи, которые сделала в ту ночь, у жертвенника, обоснованно полагая, что память надежнее бумаги.

 Когда луна, наконец, разродилась и исчезла с небосклона, мы с Ястребом достигли вершины параболы, по которой обходили Горгот. Теперь предстояло преодолеть последний отрезок в две недели - На пути был только Вибр, герцогство, принадлежащее когда-то матери Парамана и Али-Нари. Оно находилось довольно далеко от тракта, и считалось полностью автономным. В его состав входило два небольших города: Вифар и Ибрис, и еще с десяток деревень. В последние годы Али с сыном часто уезжали туда, время от времени забирая с собой моего покойного брата, чтобы вынудить его немного отдохнуть. После таких поездок, Карл всегда возвращался в Замок более спокойным и помолодевшим.

 Раньше, до того, как трагедия вторглась в стены Белого замка, я порой завидовала кузине, имеющей возможность отойти от дел и просто отдохнуть в месте, которое она считала своим домом. В отличие от нее, ни я, ни Марк не видели такой роскоши уже много лет… После короткого отрезка счастья в Большом мире, жизнь больше не давала нам даже дня покоя: одни дела, дела, дела… Иногда я с болью замечала, как глубоко отпечатались на лбу мужа преждевременные морщины и потух огонек в глазах. Несмотря на привычку, ему было тяжело вмещать бремя власти. Только вечерами, когда заботы отступали, тихое счастье рушило преграды, воздвигнутые судьбой. Часто мы по полночи шептались, вспоминая былые дни и делясь надеждами. Тогда время в смущении убегало, возвращая юность и былые чувства. А утром… Утро упрямо будило от нежных снов. И так происходило из года в год… О, сколько бы я сейчас отдала, чтобы все вернулось на круги своя! Как надоели вечные разлуки и странствия, а у дороги все не было и не было конца…

 И все же, по сравнению с Али-Нари, я была просто безумно счастлива. Я вышла замуж за человека, которого любила с тринадцати лет, у меня было четверо детей, целых пять лет мы с мужем жили, принадлежа только друг другу, не зная ни забот, ни бед… Редкое явление для тех, кто призван на такой путь, который выпал мне. Господь был милостив и не на что было роптать. Впрочем, человек всегда недоволен тем, что имеет... Моя названная сестра, в отличие от меня, с детства находилась в окружении людей или безразличных к ней или враждебных. Как принцесса Крови, она рассматривалась только в качестве материала для продолжения рода. Если бы не это, да не ультиматум Парамана, Кайл, а вместе с ним и Совет, не стали бы терпеть ее присутствие. Конечно, были и те, кто любил ее: например, тетушка Фалина и покойный генерал Лафаст, но этого было мало для девочки, у которой не было ни отца, ни матери. И все же она выросла замечательной женщиной: доброй, кроткой, нежной и сильной одновременно.

 Али исполнилось семнадцать, когда мы с братьями вернулись в Королевство, она была полна надежд на будущее, а волею судьбы влюбилась в Карла. Из всех возможных вариантов, этот был самым гибельным для нее и почти что безнадежным. Но сердцу не прикажешь. Много лет кузина терпеливо и тихо ждала, когда растает сердце моего брата или, вернее, когда в бесконечное череде его забот, дойдет дело и до нее. Все страшные события, которые мне посчастливилось переждать в стороне, проходили на ее глазах: казни, бесчинства Совета, долгое заключение Карла, когда его жизнь ежедневно висела на волоске. Невзирая на опасность, она под страхом смерти старалась как-то обезопасить и поддержать его…