— Слушаю Колдо-Ньюс, и места себе не нахожу от волнения, — подчёркнуто спокойным голосом произнёс Малфой. — Дементоры в Хогсмиде! Нападение на учеников и родителей! Взрыв на станции! А вы, глубокоуважаемый директор, сидите в кресле и почитываете газетки.
— И что же озаботило лично
— Мне интересно, кто придумал сию театрализованную постановку с целью развернуть общественное мнение в свою пользу, — Малфой слегка улыбался, демонстрируя вежливое любопытство. — Неплохо придумано.
— Вы обратились не по адресу, — от Дамблдора веяло спокойствием и некоторой усталостью, — режиссёр спектакля известен вам так же хорошо, как и мне. Это в его духе, хотя раньше планы Реддла отличались большей продуманностью деталей…
Директор продолжал что-то говорить, но Люций Малфой уже не слышал слов: он вглядывался в черты старческого лица, изборождённого морщинами, в яркие синие глаза и судорожно искал признаки действия яда:
"…Ведь газета открыта на середине, значит, как минимум, несколько минут он уже вдыхал пропитавший её запах необычной типографской краски… Я сам сделал этот яд, много раз проверил его — здоровым магглам хватало двух вдохов, чтобы окочуриться, я провёл дополнительные тесты перед отправкой специальных выпусков "Пророка" всем предполагаемым членам Высшего Совета Магов! И особенно тщательно готовил номер для него, для Альбуса Великолепного… В чём же дело?! Почему он до сих пор жив?! Совы, доставившие утреннюю почту по указанным мною адресам, уже сдохли, мне доложили сразу же… Какие же чары хранят его?! Что я не учёл, где допустил промах?!.." — синие глаза Дамблдора смотрели по-прежнему ясно, с лёгкой неприязнью, тихий голос не дрожал, желтоватая бледность щёк казалась естественной для столь немолодого возраста… Малфой вгляделся в собеседника повнимательнее, ощущая сильнейшее разочарование, жуткую досаду и ослепляющую злость. Не дослушав обращённых к нему увещеваний, шагнул от камина и прервал сеанс связи. Кусая тонкие губы, Люций оперся о стол, нависая над ним, ногти скребли зелёное сукно в бессильном бешенстве, с трудом прорывающиеся возгласы напоминали рычание:
— Он провёл меня, старый интриган! Обхитрил, обвёл вокруг пальца! И откуда только узнал, и как догадался?!! О, как же я его ненавижу!!!
Упершись лбом в стекло, Гарри смотрел во двор из окна гриффиндорской гостиной. За его спиной Гермиону окружили младшекурсники, и староста, как могла, успокаивала их, отвечая на многочисленные вопросы. Рон, сникший и какой-то осунувшийся, шептался с Джинни, примостившись в уголке старого широкого дивана. По гостиной блуждали негромкие настороженные разговоры… Гарри думал о Сириусе:
"…Значит, он ушёл, как и собирался. Но неужели воспользовался портшлюзом Пожирателей Смерти?! Помнится, крёстный говорил, что Дамблдор попросил разведать пути и подступы к замку Слизерина, где окопался Волдеморт… Но перемещаться вместе с Пожирателями… Это же верное самоубийство! Сириус — отчаянный храбрец, но не дурак же …" — пытаясь унять бешено бьющееся сердце, Гарри старался рассуждать спокойно, рассуждать как Сириус — бывший аврор.
"Нет… Наверное, безопасность требует, чтобы Пожиратели не перемещались сразу туда, где находится Тёмный Лорд. Скорее всего, они сделают несколько промежуточных остановок, поменяют портшлюзы и проверят свои ряды… Но это же ещё опасней! Сириуса сразу заметят и вычислят… Или чёрная мантия с капюшоном позволит ему слиться с остальными? А по головам их не пересчитывают? Или у Сириуса есть мантия-невидимка? Чёрт возьми! Какой ненадёжный расчёт! Сириус рискует, и шансы его так малы… — Гарри тяжело вздохнул, — и всё же… крёстный действует, делает важное дело, подбирается к Волдеморту а я сижу и жду, когда беда сама найдёт меня или моих друзей…" — его мысли оборвал скрип портрета — раздались чёткие шаги, все оживились, повскакивали со своих мест и обступили декана Гриффиндора: