Наследники предтеч 4

Почти сразу же выяснилось, что мальчик из племени сатанистов тоже заболел. Причём заразился только чистокровный Homo oculeus, а полукровок беда обошла стороной. Оба наших племени тут же объявили карантин (благо никто ни из посвящённых, ни из сатанистов ещё не успел покинуть племя).

Росс колебался недолго и почти сразу же описал ситуацию и сделал предложение сатанистам участвовать в садистском эксперименте. Сначала они согласились, но позже, узнав, в чём конкретно заключается «лечение» и проведя первую процедуру, не выдержали:

— Я могу убить, могу пытать преступника, хотя и не получу от этого удовольствия, — признался Вадим. — Но мы не можем обречь ребёнка на такие муки. Рука не поднимается. Если бы вы могли дать хоть какие-то гарантии…

— Их нет, — твёрдо ответил Росс.

Следующим утром первые симптомы страшной болезни появились у остальных чистокровных человеческих детей в Ордене, за исключением Юлиного сына. Посовещавшись, родители решили отдать заболевших Россу. Чтобы хотя бы морально поддержать молодое поколение, Сева вызвался тоже пройти лечение — тем более, что у него в очередной раз разыгралась сердечная болезнь.

— Заодно проверим, помогают ли мучения при ней.

Первый раз инженер посадил двухвостку себе на грудь сам. Но во второй уже не смог — боль была слишком сильная, и Сева просто не смог перебороть страх и заниматься самолечением, поэтому попросил нашей помощи. Однако и мне не удалось качественно ужалить его членистоногим — в последний момент инженер резко отдёрнулся, ударил по руке и «лекарство» попало в ногу.

— Я понимаю… понимаю, что надо, — покаялся Сева через пару часов, после того, как боль почти утихла. — Но не могу. Изо всех сил держался, но не получилось. Слишком страшно, особенно когда знаешь, чего ждать.

— Не можешь, но понимаешь… — задумчиво потянул Росс.

— Как ты и предполагал, — кивнул Игорь. — Человек не способен сам причинить себе такую боль.

Я молча согласилась с выводами математика: Севу не получалось назвать плаксой или не умеющим терпеть. Вон, когда во время сплава ему дракон ногу подрал, а потом Росс зашивал — ничего, не дёргался и не мешал. Да и потом… Нет, Сева не трус и умеет терпеть боль. Но боль боли рознь — и, судя по всему, эта уже слишком сильная.

— От этой болезни ты и так поправишься, — тихо заметил зеленокожий. — Может не стоит мучить себя?

— Нет! — инженер возмущённо вскочил, но тут же схватился за пострадавшую ногу и сел обратно. — Если ты мне друг, ты больше такого не предложишь! Я сам вызвался и не хочу отступать. И не надо об этом.

Он встретился взглядом с Россом, но быстро отвернулся. И хотя Сева не сказал прямо, причина очевидна: он уже не уверен, что сможет удержаться и не согласиться на предложение прекратить эксперимент. Особенно после ещё нескольких процедур.

— Как хочешь. Больше предлагать не стану, — тяжело согласился зеленокожий.

В результате договорились проводить лечение следующим образом: сначала больного фиксируют (чтобы не смог сбежать, дёрнуться или ещё как-то помещать процедуре), а уже потом — жалят двухвосткой. Так легче и врачу и пациенту. Первому — меньше риск ошибиться, а второму не приходится безуспешно пытаться удержать себя на месте.

После полудня погиб сын сатанистов. По просьбе Росса его тело опустили в корзине в прохладную воду (чтобы замедлить гниение), и я тут же отправилась в их селение. Путь занял несколько часов, и к моему приходу тело уже начало подгнивать и вонять. Сатанисты без возражений передали останки для изучения и даже разрешили не возвращать, если посвящённым они понадобятся для работы.

Вскрытие показало, что «ставим» мы двухвосток неправильно. По крайней мере, у мальчика удалось обнаружить сильные изменения в каких-то специфических тканях в области подмышек, паха, на нижней части шеи спереди и вокруг пупка.

Я задержалась у сатанистов: во-первых, с целью пройти очередную проверку на лояльность свободным, а во-вторых, чтобы лучше изучить погибшего и очистить плоть от костей — Росс всё ещё страдал от нехватки наглядных пособий.

На закате солнца связалась с посвящёнными: если лечение не действует, то двое заболевших уже должны погибнуть. Но они ещё были живы, хотя чувствовали себя очень плохо (неизвестно, из-за болезни или из-за лечения). Чуть позже, собрав очищенные насекомыми кости погибшего ребёнка, я вернулась в Орден.

Надин сын скончался вечером следующего дня. Умирал он долго и мучительно. Я даже не знаю, какую силу воли пришлось приложить Наде, Игорю и Россу, чтобы не отступить и не подарить ребёнку быструю смерть. Но все трое боролись до самого конца.

А вот Оля, дочь Севы, выжила. И все остальные дети — тоже. На четвёртые сутки после начала заболевания стало очевидно, что девочка пошла на поправку, несмотря на то, что на подмышках и всех других поражённых участках тела высыпали многочисленные болезненные чирьи. Кстати, и Сева поправился от сердечной болезни намного быстрее, чем обычно — всего за несколько дней.