Наследники предтеч. Основание

Выяснилось, что истинные удуны вовсе не против, чтобы на них распространялось действие уголовного кодекса. Да и пользоваться некоторыми благами не отказываются. Но одновременно не хотят, например, чтобы их касалась обязательная отработка после оказания медицинской помощи в Волгограде. Заметив моё возмущение, оборотень добавил, что это вовсе не означает отсутствия компенсации, но она может произойти в другое время и другим образом.

— Или в то же и тем же, но на добровольной основе.

Я задумалась.

— Во-первых, не верю, что все такие уж сознательные, и не найдётся тех, кто начнёт отлынивать и ехать на нашей шее. А во-вторых, сомневаюсь, что такое вообще возможно.

— Мы об этом уже думали, — с улыбкой кивнул Марк. — Все истинные согласны, что отщепенцы могут появиться. Но ведь те, кто так себя поведёт, уже не будут одними из нас. Они станут как остальные, и правила на них начнут распространяться общие. А насчёт возможно или невозможно: мы ведь не просим сразу принимать окончательное решение. Давайте попробуем — вдруг получится, и вдруг ваш союз тоже устроит такой договор. Мы уже говорили по этому поводу с волгорцами и сатанистами и, хотя они тоже выразили большой скептицизм, но всё-таки склонны согласиться на эксперимент. К тому же, если вдруг окажется, что наша идея не выгорела, то все истинные согласны отработать накопившийся долг после — он ведь никуда не денется.

— Ну если на таких условиях, то можно и попробовать, — согласилась я. — Хотя всё равно сомневаюсь. Очень уж идеализмом отдает. К тому же, если я правильно поняла твои слова, то не вижу особой разницы: ведь истинные будут точно так же отрабатывать, как и остальные, просто чуть в другое время. Уверена, что насчёт этого и сейчас удастся договориться. Зачем усложнять, если почти нет разницы?

— Разница очень велика, — возразил оборотень. — В вашем варианте они бы отрабатывали по принуждению — то есть под властью чужой воли. А если примете наше предложение, то стимул к отработке будет исходить не извне, а изнутри — по собственным побуждениям. Свобода, как осознанная необходимость в самоограничении.

Марк говорил воодушевлённо, явно веря в свои слова, и последние остатки обиды испарились. Если у них получится что-то подобное, это может оказаться началом чего-то прекрасного. Вот только сомнения остались. И даже жалко стало истинных — ведь если оборотень не заблуждается, то не он один пытается воплотить золотую мечту. Но мне в её реальность не верится.

— Идеалист ты, — усмехнулась я. — И философ. Но всё равно желаю удачи.

Мы ещё немного поговорили на отвлечённые темы, поделились, как кто жил после расставания. Но вскоре нахлынуло беспокойство — привычное, такое обычно возникало за несколько минут перед землетрясением, но гораздо более сильное, чем раньше.

— Скоро будет большой бумс, — остановившись, изрёк Марк.

— Ага, — согласилась я, прислушавшись к ощущениям. — Судя по всему, очень большой, такого я ещё не припомню. Мы с Рысью на дерево? — полуутвердительно спросила оборотня.

— А я выберу место побезопаснее, — кивнул он. — Встретимся после землетрясения.

На всякий случай позвонив посвящённым и убедившись, что они тоже почувствовали приближение бедствия, я забралась в крону, выбрала надёжную ветвь и устроилась так, чтобы было удобно держаться. Дочь притихла, как всегда перед началом бедствия. Но, в отличие от прошлого опыта, на сей раз нас не просто тряхнуло. Толчки продолжались около десяти минут, деревья ходили ходуном, и уши заложило от оглушительного треска. Но потом всё кончилось и, некоторое время с удивлением разглядывая окружающий лес, который как будто уменьшился в размерах, мы спустились вниз.

Выяснилось, что земля не провалилась, а наоборот, тот холм, на котором росло послужившее укрытием дерево, как будто выдавился, выполз изнутри на добрых полтора десятка метров и теперь возвышался над окружающей местностью почти отвесной скалой. Земля с травой, кустами и прочей растительностью как будто разорвалась: часть осталась внизу, у подножия скалы, а часть — на вершине. Удивительно, но почва почти не осыпалась, оказавшись на всю глубину (в один и даже два и более метров) густо переплетённая корнями растений и, похоже, чем-то ещё. Да и растения почти не повредились — лишь по самому краю обрыва можно заметить накренившиеся кусты и, гораздо реже, деревья.

Убедившись, что Марк не пострадал, я позвонила в Орден. Там тоже всё оказалось в норме, за исключением того, что лагерь разделился на две части, и одна из них уехала вверх на высоту семиэтажного дома. Так что впечатлений посвящённые получили изрядно.