Наследники предтеч. Поиск пристанища

После рассвета стало видно, что между огородами драконов появились пустые промежутки, в которых берег более ровный, зелёная полоса резко сужается, и трава на ней растет отдельными кустиками, загрубевшими и гораздо сильнее напоминающими пустынную растительность. Древесные породы по берегам теперь не радуют разнообразием, точнее говоря, остался всего один, фигофиниковый вид. Когда взошло солнце и крылатые огородники вылезли греться, предположение подтвердилось — их плотность сильно снизилась. Впрочем, других животных тоже стало намного меньше, и теперь они встречались только одиночками или совсем небольшими группами. Ладно по берегам, но мне начало казаться, что даже большая часть рыбы пропала из реки. И так не радужное настроение испортились окончательно. А ещё Рысь ночью сильно раскапризничалось, успокоить её не удалось до самого утра. Соответственно поспать — тоже не получилось. Наверняка дочь опять съела что-то несъедобное, а теперь живот болит. Вот и сейчас, вместо того, чтобы играть или спать, дерется, кусается и кричит. Поняв, что если капризы продолжатся, то у меня окончательно кончится терпение и могу сорваться, я запихала дочь в корзину и завязала крышку. Сколько, в конце концов, драться можно? Даже если чувствуешь себя плохо, то нельзя вымещать раздражение на всех окружающих. У меня уже всё тело в царапинах. Оказавшись взаперти, дочь ещё немного повозмущалась и неожиданно затихла. Осторожно заглянув в корзину, я с облегчением выдохнула — вроде бы Рысь успокоилась и задремала. Дочь свернулась калачиком, так что лицо не удалось разглядеть, но, по крайней мере, поза естественная и дыхание ровное. Значит, мне тоже можно хоть немного отдохнуть и перекусить. И напиться. Подойдя к краю плота, зачерпнула ладонью воды.

— Как всегда, — не замедлил отпустить язвительную шпильку зеленокожий. — Пьем оттуда, куда писаем, снова писаем и оттуда же пьем.

Несмотря на справедливость (в некотором роде) его замечания (ну куда ещё ходить в туалет с плота, как не в воду?), на сей раз оно вызвало у меня приступ гнева.

— Сам точно так же делаешь! — раздражённо прошипела я.

— Ага, — ехидно сказал Росс. — А ведь мы туда ещё и какаем…

— Ты вообще помолчать можешь?!

— Если бы не мог, ты бы уже давно это поняла, — не менее злорадно просвятил он меня.

— Да чтоб ты!.. — не договорив, я схватила корзину с запасом фруктов и залезла к себе.

Вот гад! Только и умеет, что издеваться. Вы — это, мы — то!.. Думать должен, прежде чем говорить. Зараза зелёная!

Неожиданно закричала Рысь, и почти сразу же у меня в голове как будто что-то взорвалось, все органы чувств на мгновение отказали, и навалился страх, тягучий, беспросветный. Мир потерял пестроту красок, превратившись в мутную, чёрно-белую картину. Уши заложило и послышался тихий гул, как будто исходящий откуда-то снизу. Пришло прозрение, что мы плывём туда, куда нельзя. Ни в коем случае. Там, впереди — смерть. И она с каждой минутой приближается. Решив, что надо срочно предупредить остальных, я спрыгнула вниз.

— Народ… — но не договорив, замерла, когда ко мне повернулся Илья.

Точнее, бывший Илья, а теперь мертвец, вздувшийся отвратительными пузырями с белесым содержимым, с гнилыми зубами и явным запахом разложения.

— Пантера, что случилось? — неразборчиво прогудела другая зомби, протягивая ко мне сочащиеся гнилью руки.

Я отшатнулась. Они все мертвы. И не мертвы. Все стали зомби. Хотя нет, вон Росс ещё жив, хотя и истекает кровью прямо через поры на коже. Но всё равно, предупреждать — поздно. Ужас придал сил и, проскочив мимо ходячих мертвецов, я рванула к Диме. Опоздала. Мальчик похудел и сморщился, превратившись из нормального ребёнка в карикатурное подобие мумии. Стрелой взлетев наверх, схватила корзину с ещё живой Рысью и бросилась в воду. Страх гнал прочь от опасности. Как можно быстрее и дальше. Я будто кожей чувствовала, откуда исходит та злая сила, которая убила посвящённых. Сзади донёсся многоголосый разочарованный вой неживых, лишившихся добычи. От спешки несколько раз споткнулась, пока выбиралась на берег и, зажав корзину в зубах, на четвереньках (так быстрее и удобнее) побежала прочь. Всё тело горело, как в огне, в ушах звенело, и ужас кружил голову. Прошло немало времени прежде, чем ощущение опасности схлынуло, но я продолжала бежать, чтобы как можно дальше уйти от её источника и, только когда кончились силы, в болезненном забытьи рухнула на жаркий песок.