Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом (СИ)

— Ты все знаешь сама, — последовал ответ. — Ты ведьма, Ишмерай. Ты летаешь на шабаши, ты делаешь из жира детей мази, которые дарят тебе невесомость, на шабаше ты пьешь кровь невинных людей, совокупляешься с чертями. Ты сбила с праведной дороги всеми глубокоуважаемого Адлара Бернхарда. Ты совратила его помощника, Элиаса Садегана, который ради тебя, дьявольской шлюхи, отказался от богатой красавицы. Тень твоя упала на Вайнхольдов и Мэйду. Ты грязь, Ишмерай. Ты заслуживаешь смерти. И мирра Вайнхольд сделала верный шаг, чтобы спасти свою семью от гибели. Она видела, как ты вылетаешь в окно на шабаш. Она дала показания и разрешила обыскать твою комнату.

— Я не виновна, на моих руках нет ничьей крови… — твердо ответила Ишмерай, продолжая идти.

— Поглядим, как заговоришь ты теперь…

Он остановился у одной из железных дверей, открыл ее и завел Ишмерай внутрь. В помещении было темно, сыро, на одном единственном столе стояла свеча, остальная мебель была странной, и Ишмерай еще никогда не доводилось видеть подобной.

Когда понимание назначения данной мебели пришло к ней, она едва не лишилась рассудка. То были орудия пыток.

Хладвиг закрыл за собой дверь, прошелся по комнате и сказал:

— Оглядись хорошо, Ишмерай, и увидь, что ждет тебя.

Ишмерай не хотела смотреть, но глаза смотрели сами.

— Погляди сюда, — Хладвиг подошел к одному из приспособлений. — Твоя ножка кладется между двумя пилами и сжимается этими клещами так сильно, что нога распиливается, кости ломаются.

— Я не виновна, — твердо повторила Ишмерай, глядя Хладвигу в глаза.

— Погляди сюда.

Он обратил ее внимание на орудие, обагренное кровью, похожее на стол, однако с конусовидной поверхностью. Ишмерай тотчас догадалась, для чего использовалось это орудие. Оно называлось «Деревянной кобылой». Ее сколачивали из досок так, чтобы сверху получалась заостренная кромка. Раздетую подсудимую сажали на клин. Ноги не доставали до пола. Чтобы женщина не пыталась уменьшить своих мук, коленями стискивая бока «кобылы», подручные палача хватали несчастную за лодыжки и оттягивали ноги в стороны, или привязывали к ее ногам грузы.

Затем Хладвиг показал ей стоявший под наклоном стол, утыканный острыми деревянными кольями. Это была дыба. Руки и ноги подсудимого вытягивали вверх и вниз с огромной силой, а спина его тем временем пронзалась подобными кольями. Кости выходили из суставов, а подсудимый, дергаясь, наносил себе еще больше урона, натыкаясь на колья.

Хладвиг показывал множество орудий пыток, обагренных или намерено облитых кровью, но Ишмерай, укрепляясь духом с каждым новым орудием, все тверже отвечала, что не виновна. Когда в комнате закончились орудия пыток, Хладвиг сказал снова:

— Думай, Ишмерай. И услышь те крики в коридоре.

— Я не виновна. И у вас нет доказательств моей виновности.

Хладвиг подошел к ней и с размаху ударил по губам. Ишмерай охнула, ощутив на языке кровь. Он схватил ее за волосы, оттянул ее голову и прошипел:

— Я мечтаю о том дне, когда твое прелестное личико в прах превратит священный огонь на площади Анаба, и все увидят это. И никто тебе не поможет: ни Бернхард, ни Садеган, ни твой дьявол.

— Дьявол помогает лишь тебе, Хладвиг, — выдохнула Ишмерай, жмурясь от боли. — Ты прикрываешься рассуждениями о добродетели, творя зло. Ты убиваешь невинных людей. Не дьявол ли толкает тебя на подобные деяния?

Хладвиг схватил ее за шею и сжал так сильно, что Ишмерай едва не задохнулась на месте.

— Ты, грязная ведьма! Дьявольское отродье! Я сожгу тебя! Я буду пытать тебя каждый день! Каждый день буду вздергивать тебя на дыбе! Ты не можешь жить! Ты грязь, ты чума, Ишмерай! Имя твое носит одно лишь зло! И не будет тебе ни милости, ни прощения на этом суде! Я лишу тебя рассудка! И вместе с тобой будет погибать твоя драгоценная дьяволица с белыми волосами!

Он ударил ее, и Ишмерай упала на вонючий пол камеры, запачкав платье чужой кровью. Голова ее закружилась, ей показалось, что он отбил ей щеку.

Хладвиг схватил ее за руку, вытолкнул из камеры, повел вниз по лестнице так быстро, что Ишмерай запуталась в полах платья и рухнула, кубарем прокатившись по ступеням. Локоть и боль пронзила острая боль. Хладвиг подбежал к ней, грубо поднял на ноги, едва не оторвав ей руку.

Затем он дотащил её до камеры, швырнул внутрь и запер решетку.

— Приготовься, Ишмерай. Завтра будет суд. И судья отдаст тебя в мои руки!

Развернувшись, он исчез.

— Он приходит кашдый день, — тихо сказала Атаргата. — И бьет меня, вынушдает приснаться в том, что я ведьма. Но я не ведьма. Я не снакома с дьяволом.

— Эти люди всех вынуждают признаваться в том, чего невинные не совершали, — тяжело проговорила Ишмерай, с трудом поднимаясь на ноги, вытирая губу от крови и щупая ушибленную скулу.

***

Атаргату забрали первой.

Рано утром на следующий день пленницы, ожидая суда, услышали топот нескольких пар ног, обутых в тяжелые сапоги. Пятеро солдат на Ишмерай даже не поглядели. Они отворили решетку и грубо вытолкали оттуда Атаргату.

— Нет! — выдохнула Ишмерай. — Куда вы ее ведете?!

Но никто не дал ей ответа.