Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом (СИ)

— Элиас! — воскликнула Ишмерай, потрясенно качая головой. — Судья, это ложь! Его там не было! Была только я! Не слушайте этого безумного! Элиас Садеган никогда бы…

— Мое имя Александр Сагдиард, — твердо, стараясь заглушить ее отчаянные крики, отчеканил мужчина. — Отпустите девушку. Она не виновна.

Судья сделал знак палачам. Те отвязали девушку от дыбы и заставили ее подняться на ноги. На холодном полу за нею оставался кровавый след, ноги ее не слушались, руки от боли висели бесполезными ветками. Она прошла всего несколько шагов и рухнула на пол.

Александр пытался подойти к ней, но его оттолкнули палачи, и Ишмерай осталась сидеть на полу, трясясь от ужаса, осознавая, что Александр начал рыть себе могилу, еще более глубокую, чем та, что ждала ее.

— Вы утверждаете, что это вы были с ней на Чёрной горе, — судья с интересом и ухмылкой глядел на Александра, высокого, сильного и такого безумного.

— Верно, я был на Чёрной горе, а эта девушка мужественно пыталась вернуть меня обратно.

— Не ваши ли это письма, дер Сагдиард?

— Мои, — заявил Александр. — Я писал ей их. И я научил ее этим письменам. Прошу вас, эта девушка страдает без вины.

— Ложь! — закричала Ишмерай, но один из палачей шлепнул ее по щеке, и девушка прикусила язык.

— Держите его! — скомандовал Хладвиг, и к Александру подбежали трое крепких солдат и схватили его, ибо он тотчас кинулся к палачу, ударившему Ишмерай.

Судья сделал знак отпустить Александра. Он был отпущен, однако солдаты не давали ему подойти к Ишмерай. Палач взял ее за волосы, и девушка, застонав, с трудом вскарабкалась в железное кресло, где ей пытались раздробить большие пальцы ног.

— Что ж, — судья выглядел довольным. — Давно ли вы на службе у дерр Бернхарда?

— Полтора года.

— Был ли осведомлен дер Бернхард о том, что у вас иное имя?

— Полагаю, догадывался.

— Где, при каких обстоятельствах и как давно вы познакомились с подсудимой?

— Мы выросли в одном краю, жили в одном краю, а познакомились два года назад. В Кабрию я пришел следом за ней.

Зал зароптал, Вильхельмина что-то потрясенно заголосила.

— Стало быть, вы познакомились с нею раньше, нежели поступили на службу к дерр Бернхарду.

— Все верно.

Ишмерай поглядела на Бернхарда. Он потрясенно глядел то на Александра, то на Ишмерай.

— Кем приходится вам подсудимая? — осведомился судья.

Александр ответил, не медля и не задумываясь:

— Ишмерай Алистер Праций моя невеста.

Зал взорвался ропотом.

— Говорит ли правду дер Сагдиард? — осведомился у Ишмерай судья, перекрикивая возгласы, доносившиеся из зала.

Александр пронзительно поглядел на нее, и горло девушки сжалось. Она беззвучно разрыдалась и затряслась.

— Это ложь, ваша честь, — решительно ответила Ишмерай. — Я не его невеста, а он — не мой жених. Этот человек не знает меня. Мы познакомились здесь, в Аннабе, в доме Вайнхольдов. Этот человек не имеет ко мне отношения и клевещет на себя напрасно.

— Подсудимая должна подтвердить вашу вину, — заметил судья, обратившись к Александру.

— Подсудимой от боли отшибло память, — рыкнул тот.

— Нет, ваша честь! — выдохнула Ишмерай. — Он не виноват!

— На колени ее! — крикнул судья.

Девушку поставили на колени на деревянные колодки, утыканные короткими, но заостренными кольями. Ишмерай мучительно вскрикнула, когда кожу ее коленей начали раздирать колья, а палачи усиливали ее страдания, давя ей на ноги и поднеся к ее ступням горящий факел.

Александр что-то отчаянно кричал, но его удерживали солдаты.

И вдруг один палач, заорав, отпрыгнул от Ишмерай и уронил факел.

— Смотрите! — голосил он, дрожащим пальцем указывая на девушку.

Ишмерай, находившая в полузабытьи от боли, с трудом приоткрыла глаза. Ее голову оттянули назад, и первые ряды, прищурившись, охнули.

От боли, ужаса, гнева на шее и руках Ишмерай, пронзая кожу, проступили черные линии. В глазах Александра застыли ужас, а после горе обречения: теперь ей ничто не поможет.

— Ведьма! — закричал палач.

— Ведьма! — выдохнул судья.

— Ведьма! — послышалось из зала.

— Так ли она не виновна, дер Сагдиард? — фыркнул судья, потрясенно глядя на девушку. — Она ведьма!

Ишмерай посадили обратно в кресло, Александра, удерживаемого солдатами, оставили стоять в зале. Судья и присяжные, собравшись в кружок, начали тихо совещаться.

Девушка горько глядела на Александра сквозь пелену бегущих слез, а тот вырывался, говоря:

— Дайте мне подойти к ней. Отпустите!

Через несколько минут присяжные вновь расселись по своим местам, и судья произнес: