Наследники Шамаша. Тени и пыль (СИ)

— Ты быстро поправляешься, — заметил фавн. — Но никудышный из меня целитель, если я позволяю тебе отправляться в такой путь уже завтра, когда ты должен оставаться в постели ещё две недели.

— Здесь два целителя, Цесперий, — ответил тот. — И кто из них глуп воистину — так это я, но я не могу оставаться здесь. Там мои кузины…

— За Ишмерай отправились Марцелл и Александр Сагдиард, — сказал Цесперий. — Не тревожься, они вернут её живой и здоровой.

— Я перестану тревожиться, когда они вернут её живой и здоровой.

Цесперий вздохнул, кивнул, поднялся и проговорил:

— Спи, Акил. Силы нужны нам. За тобой придут на рассвете. Будь готов.

— Я готов отправиться в путь уже сейчас.

— Твоя доблесть может навредить твоей ране. Знай границы, иначе храбрость твоя станет безумием.

Но на рассвете его разбудили совершенно по другому делу. Один из гвардейцев герцога привёл в Аргос толпу фавнов, бывших пленников. И они с радостными слезами на глазах рассказали, что Атанаис освободила их. Усыпила песней злодеев и спасла остальных. О её судьбе они ничего не знали.

Она освобождение аваларцев нисколько не радовало Акила. Он хотел знать, куда делась Атанаис. Быть может, головорезы проснулись и поймали ей?.. И Делвара не было видно. Поиски решили не откладывать.

Утренний туман медленно разъедал тьму, и танцующее пламя факелов начало бледнеть в огне рассвета.

— Надо поторопиться, — выдохнула Сагрия облачко пара. Она стояла со своим другом Умратом, одетая в узкие штаны, мягкие коричневые сапоги с невысоким голенищем, тёмную курточку. Ее густые волосы цвета расплавленной меди были забраны в высокий хвост, а на поясе виднелся большой кинжал. Ни тени страха не отражалось на её бледном лице.

«Героиня выискалась! — с глухим раздражением подумал Акил, когда девушка поприветствовала его лишь непродолжительным безразличным взглядом и снова уставилась в пустоту ожидания. — Любопытно, о ком она думает сейчас больше — обо мне или о Ишмерай?..»

Ему захотелось подойти к ней и сказать какую-нибудь колкость, но, наконец, появились Нидар Сур, Цесперий и неизвестно чему улыбающийся Советник Гаап.

Последний подошёл к своему племяннику Сибелиру, о чем-то тихо переговорил с ним и обратил к путникам такие слова:

— Да осветит Атаргата путь ваш!

— Идите к дьяволу со своей Атаргатой! — тихо буркнул Умрат, помогая Сагрии взобраться на коня.

— В диком лесу мне будет приятнее, чем в этом логовое, — услышал Акил приглушенные слова гвардейца Эмила и мысленно согласился с ним.

Пришпорив коней, путники серой дымкой растворились в густом рассветном тумане. Люди опасливо глядели на своих спутников-фавнов, а те — на людей. Порой тот или иной фавн приподнимал руку в безмолвном приветствии, глядя куда-то в глухую чащу леса, и Акил догадался: «Лесные Братья. Следят за нами. Не доверяют».

Умрат ехал впереди с несколькими фавнами, и все они не отрываясь глядели на землю. Порой останавливались, трогали почву и шли пешком.

— Небо избавило нас от дождя, — часто повторял Умрат. — Иначе мы не нашли бы ни следа.

Вскоре отряд разделился на три части, внимательно прочёсывая окрестности, но пока следы от телег и множества копыт вели их на северо-восток, путники придерживались этого следа.

Лес был тих и покоен, но Акилу хотелось кричать. Как только он увидел следы врагов, он мучительно гадал, в какой из телег могла сидеть Атанаис. На каком из коней ехал злодей, которому она приглянулась? Ранена ли она?

«Не бойся, Атанаис, — с болью думал Акил, вырываясь во главу отряда, туда, где ехали опытные следопыты. — Мы едем за тобой. Когда мы будем въезжать в Аргос, все вместе, навстречу нам выбежит Ишмерай, здоровая, радостная, Марцелл, Александр… Все мы будем долго рассказывать о своих злоключениях, а на следующий же день отправимся обратно домой. Быть может, даже с фавнами… И все закончится, и все будет хорошо, Атанаис, родная, молю тебя, держись»

День медленно клонился к закату, а следы все продолжали вести их в том же направлении. Листья шелестели, дрожа в потоке вечернего дыхания.

— Шамаш уже уходит, — задумчиво проговорил Сибелир. — Скоро к нам вернётся Великая Атаргата и накроет нас своею благодатью. Время молитвы.

«Неужто они начнут молиться прямо сейчас?!» — ужаснулся Акил, но не он один потрясённо глядел на фавнов, все его товарищи, даже Цесперий были неприятно изумлены.

— Если они сейчас начнут петь, нас будет слышно на весь лес! — тихо воскликнул Умрат.

Но фавны не стали петь. Они пришпорили коней и спокойно отправились дальше, выискивая следы, пока Шамаш лил свет свой на остывающую землю. Они молились мысленно. Душа пела, в то время как голоса оставались безмолвны.

Они остановились на ночлег лишь поздней ночью, когда следы стали неразличимы, а свет факелов могли заметить враги.

Однако Акил не обрадовался, когда Нидар Сур возвестил о привале. Он ещё долго сидел на коне, вглядываясь в темноту, разлившуюся впереди, а после долго бродил по окрестностям, низко пригибаясь к земле, тщась разглядеть хоть что-то. Голос Атанаис не покидал его целый день, но к вечеру он становился все тише, а когда на лес опустилась ночь.