Наследники Слизерина

— Что ж. В таком случае это наш последний обстоятельный разговор. Завтра каждый будет действовать по плану. Советую всем выспаться, если сможете заснуть, конечно.

* * *

Белла никогда не страдала бессонницей и не испытывала проблем со сном, но была уверена, что в эту ночь заснет не скоро, поэтому решила до последнего сидеть в гостиной, где шум и суета немного отвлекали от собственных мыслей. Теперь, когда меньше суток отделяли друзей от совершения преступления, ей стало по-настоящему страшно.

«Бедные Лестрейнджи, — вдруг подумала она, — ведь им придется еще и играть, да притом всеми силами стараться победить! А у Крауча на нервной почве все мысли в голове спутаются, когда он будет комментировать матч. Хотя, может, и наоборот. Все будут заняты делом, и им будет некогда мандражировать. Только Белле придется маяться в ожидании всю игру. Что может быть хуже ожидания… уж скорей бы завтра! Этот самый треклятый час! И там уже все решится. Будут ли они победителями героями, или их поймают и посадят в Азкабан. Того, чтобы очутиться в тюрьме, Белла даже в самом страшном сне не могла себе представить. Да еще и в Азкабане, где заключенные испытывают такие душевные муки, что все поголовно становятся сумасшедшими. Уж лучше смерть, чем такое…»

«Если нас все же поймают, надо будет всеми силами попытаться сбежать до суда. Хоть какой-то шанс сохранить жизнь и рассудок», — рассуждала она.

Где-то в глубине души Белле ужасно хотелось перекинуться с друзьями парой слов, и даже не столько для того, чтобы услышать в ответ нечто ободряющее, сколько для того, чтобы убедиться, что не одной ей страшно. Но Лестрейнджи и Крауч сразу после их последнего собрания в Выручай-комнате ушли в спальни для мальчиков и больше не выходили.

«Неужели и правда спать пошли? — удивлялась про себя девушка. — Неужто нервы ни у кого не шалят?»

Верилось в это с трудом. Из своего кресла у камина Белла напряженно следила за дверьми, ведущими в спальни, сама не зная почему, надеясь, что кто-то из друзей все же придет. И, действительно, вскоре появился Рудольфус. Вероятно, он тоже нуждался в собеседнике или, может, хотел убедиться, что с Беллой все в порядке, во всяком случае, он сразу направился к ней.

— Чего ты тут высиживаешь? — поинтересовался он, — подойдя сзади и положив руки ей на плечи.

— Слушай, раз уж ты все равно изображаешь моего парня, может, сделаешь мне массаж? — нахально улыбаясь, попросила она.

— Ну ты, мать, совсем обнаглела! — возмутился Рудольфус и, демонстративно убрав руки, уселся в соседнее кресло.

Белла рассмеялась.

— Смейся-смейся, — ехидно проговорил Рудольфус, — послезавтра наш уговор закончится, и я тебя брошу. Посмотрим, как ты тогда повеселишься!

— Что?! — Белла задохнулась от негодования. — Ты собираешься всем сказать, что бросил меня?!

— Ну да, — ответил Рудольфус без зазрения совести. — Не думаешь же ты, что капитана команды по квиддичу может бросить девушка?

— Но ведь можно сказать, что мы расстаемся по обоюдному согласию! — злобно зашипела она.

— Можно, — согласился Рудольфус и, ехидно сощурившись, прибавил. — Но это зависит от того, как ты будешь себя вести.

Беллу такая постановка вопроса окончательно вывела из себя.

— Ну знаешь! Я сама скажу всем, что бросила тебя, и еще посмотрим, кому из нас поверят!

С этими словами она многозначительно отвернулась и скрестила на груди руки.

Рудольфус, видимо, такой реакции и ожидавший, заливисто расхохотался, привлекая всеобщее внимание.

— В следующем году тебя здесь не будет, так что все равно все услышат мою версию, — в подкрепление своих слов прибавила она и тут же с ужасом подумала:

«А поеду ли я в Хогвартс в следующем году? Или буду уже отбывать в Азкабане пожизненный срок? А, может быть, вообще, буду скитаться где-нибудь в Норвежских лесах, скрываясь от правосудия?»

— Неужели тебя завтрашний день совсем не беспокоит? — не утерпев, шепотом поинтересовалась она.

— И ты туда же! — закатил глаза Рудольфус. — Мне Крауч с Рабасом уже все нервы истрепали, я еле от них сбежал. Думал, хоть ты сохраняешь стойкость духа.

— Разумеется, сохраняю! — оскорбилась Белла, возмущенная тем, что ее заподозрили в слабости. — Но ведь нельзя же совсем не переживать.

— Нельзя, — согласился Рудольфус. — Но что ж теперь с ума-то сходить? Ничего не изменишь. Завтра все решится вне зависимости от того, будем мы спать этой ночью спокойно или нет.

«Не переживает или храбрится?» — подумала Белла с подозрением глядя на друга.

— Да чего ты так смотришь, как удав! — не выдержал он. — Дыру что ли во мне прожечь хочешь? Взгляни лучше вон туда!

Он ткнул пальцем в другой угол гостиной.

Проследив за его движением, Белла увидела, как кто-то из младшекурсников на спор выпил зелье старения и теперь демонстрировал помирающим со смеху товарищам превосходную серебристую бороду длиной чуть ли не до пояса.

Белла тоже громко рассмеялась и крикнула через всю гостиную:

— Кто взял в школу своего дедушку? Оштрафую на тридцать очков и заставлю сто раз написать фразу: «Длинная борода вышла из моды полтора века назад!»