Наследники Слизерина (СИ)

Сле­ду­ющим ут­ром Бел­ла прос­ну­лась от хо­лода и об­на­ружи­ла, что ее оде­яло сос­коль­зну­ло с кро­вати и ва­ля­ет­ся на по­лу. Дро­жа и ру­га­ясь про се­бя пос­ледни­ми сло­вами, де­воч­ка то­роп­ли­во оде­лась и от­пра­вилась в гос­ти­ную.

— Ты то­же за­мер­зла? — по­ин­те­ресо­вал­ся Ра­бас­тан, спе­ци­аль­но ожи­дав­ший ее, что­бы вмес­те пой­ти на зав­трак.

— Я не за­мер­зла, я чуть не сдох­ла! — гнев­но отоз­ва­лась она, на­тяги­вая по­верх ман­тии шер­стя­ной кар­ди­ган. — Идем ско­рее из это­го трек­ля­того под­зе­мелья. Я не пред­став­ляю, как мы тут про­дер­жимся семь лет! Го­това пос­по­рить, что да­же в Аз­ка­бане не та­кой звер­ский хо­лод… кста­ти, что ска­зал Ру­ди нас­чет ис­пы­тания?

— Ни­чего, — мрач­но от­ве­тил Ра­бас­тан.

— Как ни­чего? Раз­ве он не зна­ет?

— Да все он зна­ет! Прос­то го­ворит, что мы дол­жны до­гадать­ся са­ми.

— Еще брат на­зыва­ет­ся! — про­вор­ча­ла Бел­ла, ре­шив, что при пер­вой же воз­можнос­ти до­пыта­ет­ся у не­го лич­но.

— Ну, мо­жет, он прав в чем-то, — за­метил Ра­бас­тан, — ведь не зря же при­дума­ли это пос­вя­щение.

— Вот имен­но, что зря! — гнев­но воз­ра­зила она. — Мы мог­ли бы за­нять­ся чем-ни­будь сто­ящим, нап­ри­мер, по­ис­ком зак­ли­нания для обог­ре­ва, а вмес­то это­го дол­жны раз­га­дывать ду­рац­кие за­гад­ки! Нет, во что бы то ни ста­ло, на­до уз­нать у ко­го-ни­будь от­вет.

— Ру­ди, ка­кого чер­та! — вос­клик­ну­ла она, под­хо­дя к сто­лу Сли­зери­на.

— И те­бе доб­ро­го ут­ра, Беллс! — не­воз­му­тимо отоз­вался Ру­доль­фус. — Бу­дешь ко­фе или тык­венный сок?

— По­чему ты не хо­чешь го­ворить про ис­пы­тание?

— По­тому что те­бе ни­ког­да не стать нас­то­ящей сли­зерин­кой, ес­ли ты не прой­дешь его са­ма.

— Да что за ерун­да! — она за­кати­ла гла­за. — Я уве­рена, что это ка­кая-ни­будь глу­пость.

— Ду­май, что хо­чешь, Беллс! Я ни­чего не ска­жу, — и Ру­доль­фус мно­гоз­на­читель­но выс­та­вил ла­дони впе­ред.

— Ну и не на­до! — оби­делась она. — Бар­ти!

Кра­уч под­нял гла­за от сво­его рас­пи­сания.

— Нет-нет, Бел­ла! Я сог­ла­сен с Ру­ди, — то­роп­ли­во про­гово­рил он, вста­вая из-за сто­ла и за­киды­вая сум­ку на пле­чо.

— Бар­ти! Стой! Не смей так ухо­дить!

— У нас пер­вым уро­ком сто­ит зель­ева­рение, а я за­был в ком­на­те су­шеную ман­дра­гору, вдруг она по­надо­бит­ся... — он ус­ко­рил шаг. — Уда­чи в по­ис­ке от­ве­та, Бел­ла.

Про­водив то­вари­ща не­доб­рым взгля­дом, она се­ла за стол.

— Ну ни­чего, — вслух обод­ри­ла Бел­ла са­ма се­бя, — к кон­цу ме­сяца я раз­до­буду сы­ворот­ку прав­ды, ли­бо вы­учу Кру­ци­атус, и тог­да вы мне точ­но все рас­ска­жете!

— А прос­то вклю­чить моз­ги и по­думать не про­бова­ла? — Ру­доль­фус сар­касти­чес­ки при­под­нял пра­вую бровь.

— У каж­до­го свои ме­тоды! — ехид­но при­щури­лась де­воч­ка в от­вет.

Ма­ло то­го, что пос­ле этой жут­кой но­чи Бел­ла ни­как не мог­ла отог­реть­ся, так еще и пред­ме­ты, пос­тавлен­ные в пер­вый день, бы­ли на ред­кость за­нуд­ны­ми.

На­чалось все с ис­то­рии ма­гии, аж с двух уро­ков под­ряд. Ска­зать, что Бел­ла бы­ла шо­киро­вана тем, что пре­пода­вате­лем по это­му пред­ме­ту ока­залось при­виде­ние — это не ска­зать ни­чего. Она тер­петь не мог­ла при­виде­ний. Да и кто во­об­ще лю­бит эти блед­ные ос­татки че­лове­чес­ких душ, пос­то­ян­но жа­лу­ющи­еся на жизнь? Вер­нее, на смерть. Впро­чем, про­фес­сор Бинс ни на что не жа­ловал­ся, но за­то два ча­са под­ряд буб­нил се­бе под нос ка­кую-то бре­дяти­ну о вол­шебни­ках, жив­ших до на­шей эры.

Сле­дом бы­ла тра­воло­гия, и Бел­ла ни­как не мог­ла по­нять, на кой черт ей нуж­но уметь уха­живать за абис­син­ской смо­ков­ни­цей, ес­ли мож­но прос­то схо­дить за ней в ап­те­ку. Выб­равшись из теп­ли­цы, за­мер­зшая и пе­репач­канная в зем­ле, она ре­шила, что этот пред­мет, од­нознач­но, са­мый бес­толко­вый и бес­по­лез­ный для вол­шебни­ка, но, как вы­яс­ни­лось чуть поз­же, жес­то­ко ошиб­лась. Ку­да ху­же ока­зал­ся уход за ма­гичес­ки­ми су­щес­тва­ми. По прав­де ска­зать, Бел­ла не ис­пы­тыва­ла ни ма­лей­ше­го вос­торга ни пе­ред ка­кими су­щес­тва­ми: будь то ма­гичес­кие или не­маги­чес­кие. Но это еще не са­мое страш­ное. Те­мой пер­во­го за­нятия был ав­гу­рей — до­воль­но мер­зкая с ви­ду пти­ца зе­лено­вато-чер­но­го цве­та, по­хожая ни то на гри­фа, ни то на об­лезло­го пав­ли­на.

— Ав­гу­реи очень пуг­ли­вы, — по­яс­нил про­фес­сор Кетт­лберн.

Это был муж­чи­на лет пя­тиде­сяти с бла­город­ны­ми чер­та­ми ли­ца, ак­ку­рат­ной бо­род­кой и не­ког­да каш­та­новы­ми, а те­перь уже се­дыми во­лоса­ми, рас­па­да­ющи­мися на пря­мой про­бор.

Он доб­ро­сер­дечно гля­дел то на класс, то на урод­ли­вых птиц и вре­мя от вре­мени за­дум­чи­во пог­ла­живал ле­вой ру­кой пра­вую, до са­мого лок­тя за­мотан­ную в све­жие бин­ты.

Уче­ники по­нятия не име­ли, что слу­чилось с их про­фес­со­ром в пер­вый же день уче­бы, но очень хо­тели ве­рить в то, что ав­гу­реи здесь не при чем.