Наследники стали

К вечеру ожидание стало надоедать, граф прихватил с собой в качестве переводчика одного из ремесленников, привезённого с запада, и направился в сторону опушки, размахивая веткой с листьями, международным знаком переговоров. Он не сомневался, что успеет отреагировать на опасность быстрее любого из своих воинов, да и пара револьверов давала определённые гарантии безопасности. Ждать переговорщиков пришлось недолго, около получаса. Два всадника, спешившись в пяти метрах от них, быстрым шагом подошли к переговорщикам.

— Что привело ваше войско на мои земли? — начал Белов без церемоний.

— Это ты, самозваный граф, грабишь подданных халифа, недостойный язычник, — вместо ответа «наехал» старший из воинов, — мы пришли уничтожить твоё логово. А тебя казнить, вместе со всеми твоими разбойниками. Хотя, если ты сразу покаешься и откроешь ворота своего разбойничьего гнезда, мы казним тебя одного. Остальные смогут сохранить жизнь, приняв истинную веру.

— В вашем войске все последователи Мухаммеда? — уточнил Олег, получив утвердительный ответ. — Может, вы не будете нападать на мой замок? Я могу предложить воеводе вашей армии хороший выкуп, два пуда золота.

— Никакие богатства не заставят нас нарушить приказ самого халифа, — с достоинством вздёрнул подбородок переговорщик, — твоё змеиное логово будет разрушено.

На таких уверенных обещаниях переговоры закончились. Время шло к вечеру, у кшатриев, вдохновлённых захватом конного табуна, чесались руки по очередной диверсии. Ночь обещала быть ясной, с растущей луной, подходящие условия для ночного боя. И время поджимало, со дня на день подойдут всадники Мадьяра. Отдавать им право сражения с арабами никто не собирался, индусы не скрывали неприязни к угорским всадникам. Как ни странно, отряд уральца бывшие дружинники изначально не воспринимали частью угорской орды. Сдаться в плен Олегу, обладавшему пушками и ружьями, кшатрии считали вполне достойным поступком, как и дальнейшую службу у него. Но покорение княжества Синд угорской ордой считали неправильным и несправедливым случаем. Никто из уральцев и бывших кшатриев не сомневался, что без помощи пушкарей и стрелков орда Мадьяра до сих пор оставалась бы за пределами княжества, на севере долины Инда, в лучшем случае. Дать этим самозванцам возможность победы над арабами, которых индусы изгнали из княжества сами почти двадцать лет назад, никто не собирался.

Подобных мыслей придерживался и граф, правда, его больше волновала хозяйственная сторона вопроса. Необходимость в конях осталась, а получить конницу можно только из рук арабов, пусть и мёртвых. Если довести дело до сражения, большая часть лошадей погибнет, чего можно избежать лишь в ночной операции, когда табуны располагаются вдали от шатров воинов. Одна ночная кража нескольких табунов ничему не научила арабов, самоуверенно считавших себя в безопасности. Правильно, те пушки, с которыми раньше сталкивались арабы в битвах против персов, стреляли на расстояние в километр или чуть дальше. Потому и считали себя в безопасности магометане, что до ближайших орудий на валу графства было более двух километров от палаток арабских командиров.

— Повторить попытку угона коней не удастся, — размышлял граф, стоя на валу, — их наверняка окружат плотным кольцом охраны и стреножат. Зато при уничтожении арабского войска ночью, на стоянке, большая часть коней уцелеет. Лишь бы их не угнали с собой отступающие.

Для пресечения возможности арабского отступления на конях два парохода с сотней стрелков на каждом ещё засветло отчалили от пристани крепости и направились в открытый океан. Там, скрывшись из вида с берега, они должны были разделиться и разойтись на восток и запад. Причалив к берегу неподалёку от графства, сотни воинов устроили завалы на всех дорогах, благо их было немного в джунглях, чтобы не дать угнать коней убегающим арабам. Свои действия сотники отработали на картах, согласовали время общего наступления, перед самым рассветом.