Наследники Стоунхенджа

Но та еще не закончила.

— Поджог не входил в план. Это была импровизация. Он что-то искал и, по-видимому, не нашел.

— Так зачем же поджигать?

Она подумала:

— Чтобы не нашли другие. Очевидно, искомое угрожает ему или тому, на кого он работает.

Фезерби кивнул в сторону лестницы:

— Он дал описание?

Она поморщилась:

— Нет. Совершенно не помнит, как тот выглядел.

— Жаль.

— Забудьте пока о нем. Сосредоточьтесь на взломщике. Он не только не рецидивист, он не слишком умен. Но смел. Не так легко решиться на взлом, тем более когда хозяин дома только что умер. Допустим, что наш подозреваемый уверен в себе, силен и не слишком молод. Я бы предположила, что ему от тридцати до сорока пяти и его профессия требует физической силы. Учитывая, что в Уилтшире представители цветных рас составляют всего шесть процентов, он, скорее всего, белый.

Патрульный подвел итог:

— Белый мужчина, занимается физическим трудом, от тридцати до сорока пяти, без уголовного прошлого. Поразительно, столько сведений из одной только выгоревшей комнаты!

Она чуть не начала объяснять, что меньше всего основывалась на том, что увидела в доме. Основой ее рассуждений служили невидимые ключи, которые обнаруживаются в поведении каждого преступника.

— А как он связан с покойным?

Она ответила не сразу:

— Хороший вопрос. Если мы на него ответим, решатся все загадки этого дела.

— Но ведь связь была, верно?

— По меньшей мере одна. Возможно, несколько.

Он недоуменно нахмурился. Меган пояснила:

— Взломщика могли связывать с покойным профессиональные интересы. Он мог быть садовником, мойщиком окон, механиком. Он мог познакомиться с профессором, регулярно выполняя для него ту или иную работу или доставляя товары. Возможно, по-этому он чувствовал себя в доме так уверенно. Но, как мне представляется, могло быть и другое. Он мог быть замешан в том же, в чем замешан старик.

— Не понял?

— У Чейза было много денег. Слишком много для ученого. Уверена, он причастен к чему-то нехорошему. Вопрос только: к чему?

Гидеона, слушавшего разговор с лестничной площадки, словно ножом ударили в сердце. Но в глубине души он знал, что она права. Отец был замешан в чем-то дурном. Настолько дурном, чтобы хранить тайну.

34

Они пришли за ним незадолго до полуночи.

Действовали быстро и молча. Пути назад уже не было. Скоро Ли Джонс превратится в Лацерту [4]. И перемена имени будет мучительной. Ему завязали глаза и увезли за много миль — готовиться к посвящению.

Он заслужил право знать о существовании Святилища, но место, где оно находится, будет доверено ему не сразу. Сильные руки направили его по наклонному ходу к преддверию. Все так же, с завязанными глазами, он был раздет и омыт и нагим введен в Великий зал. Огромный зал, похожий на пещеру. Такой высокий, что своды терялись в сгущающейся над головой темноте.

Запах сотен горящих свечей плыл в холодном воздухе. От страха и наготы все его чувства обострились. Каменные плиты под ногами были тверды и холодны как лед.

Мастер поднял молот, символ ремесла древних, создавших место, где покоятся Святые, и Святилище. Обведя взглядом собрание, он опустил молоток. Гигантский мраморный блок задвинул, запечатал единственный выход из зала.

— Пусть глаза обретающего рождение откроются.

Повязку сняли. Началось посвящение.

Сердце Ли стучало молотом. Он увидел идеально круглое помещение, моргая, взглянул на копию Стоунхенджа, выполненную в натуральную величину. Но не разрушенную, а полную, такую, каким был Стоунхендж в день завершения строительства. В центре стояла окутанная плащом фигура. Лицо скрывала тень от капюшона.

Мастер заговорил:

— Воззри на воплощение Святых. Божество покоится здесь столетиями, с тех пор как праотцы наши, предтечи Последователей, воздвигли этот космический круг и Святилище. Здесь ты предстаешь перед ними. В знак почтения со времени посвящения всегда пребывай здесь с покрытой головой и с потупленным взглядом. Понял ли ты?

Он знал ответ.

— Да, Мастер.

— Ты приведен сюда, ибо сочтен членами нашего Ремесла достойным следовать. Желаешь ли ты этого?

— Да, Мастер.

— Готов ли ты вручить свою жизнь, душу и верность Святым и тем, кто охраняет их?

— Да, Мастер.

— Святые обновляют нас, лишь пока мы обновляем их. Мы чтим их нашей кровью и плотью, и они в ответ охраняют и обновляют нашу кровь и плоть. Вручишь ли ты свою плоть и кровь их бессмертной святости?

— Да, Мастер.

У него за спиной загорелись в раскачивающемся медном кадиле благовония. Воздух наполнил сладкий запах трав, лука и камеди. Мастер широко раскинул руки:

— Подведите желающего следовать к Плахе!

Ли Джонса провели внутрь каменного круга. Ему страшно хотелось оглянуться на людей вокруг, хотя Шон предупреждал, что делать этого нельзя, что не следует заглядывать в лицо собравшимся в Великом зале, и особенно в лицо Мастеру.

Голос над ухом велел ему преклонить колени. Пол был твердым как кость. Чьи-то руки опрокинули его лицом вниз, и четверо Последователей привязали ему запястья и лодыжки. Он лежал на рябом камне — Плахе. Мастер приблизился, за ним придвинулись кадильщики и остальные члены Внутреннего круга.