Наследники Стоунхенджа

Начальник следственного отдела Джон Роулендс чувствовал себя так, словно не спал неделю. Часы тикали, а дело продвигалось медленнее, чем он надеялся. Давили на них безжалостно. Главный констебль, министерство, заместитель главного констебля и личный секретарь вице-президента будто постоянно заглядывали через плечо.

В кабинете то и дело появлялись инспектора и детективы, сбрасывали на его многострадальный стол обрывки информации. Последними явились Джуд Томпкинс и Меган Беккер. Он приветствовал их со всей оставшейся в нем любезностью:

— Добро пожаловать в наш веселый балаган, дамы. Что у вас для меня?

— Хорошая новость. — Томпкинс смахнула со стула тарелку с крошками пиццы. — Инспектор Беккер уверена насчет фургона. И парня.

Он округлил голубые глаза:

— Расскажите!

Меган выложила на стол диск.

— Это подборка видео с камер наблюдения, сэр. Первый отрывок с заправки в Флите. Он в цвете, и вы увидите на нем Лок и Джека Тимберленда, мужчину, оплатившего аренду фургона.

Роуленду не пришлось заглядывать в записи.

— Сын лорда Джозефа Тимберленда!

— Совершенно верно.

Он взял диск и сунул в плеер, стоявший на полке под телевизором. Пока он возился с кнопками дистанционки, выходя на нужный канал, Меган продолжала:

— Вы увидите на нем импортную, с правым рулем вторую модель «Винтаж Фольксваген», василькового цвета с хромированными дисками и эксклюзивной отделкой салона.

На экране появилось изображение фургона. Он встал на заправку. Фокус навелся на две показавшиеся из машины фигуры. Джек дал Кейтлин заправочный пистолет и включил насос. Оставил ее наливать бак и прошел к кассе.

— Остановите, пожалуйста, сэр.

Роулендс нажал «паузу».

— Обратите внимание на его правую руку. — Меган улыбнулась. — Золотая кредитка «Америкэн экспресс». Ею он расплачивался и за машину.

Роулендс, кивнув, выключил телевизор и плеер.

— Меня вы убедили. Джуд, пусть кто-нибудь размножит эти кадры для следователей и прессы. Свяжитесь с пресс-службой, и пусть назначат пресс-конференцию на восемь утра. — Он обернулся к Меган: — Хорошая работа. Передайте своей команде, что они работают по первому классу.

— Обязательно. Благодарю вас, сэр.

Она встала, но задержалась у стола.

Роулендс поднял голову:

— Еще что-то?

— Сэр, если утром будет пресс-конференция, я хотела бы принять участие. Очень хотелось бы, сэр.

Он с улыбкой повернулся к Джуд:

— Ваша сотрудница честолюбива.

Томпкинс кивнула:

— Ее слабое место.

Он опять повернулся к Меган:

— Нет, детектив-инспектор, не разрешаю.

— Почему, сэр?

Теперь улыбнулась Томпкинс:

— Две причины, Меган. Во-первых, ты слишком хороша как следователь, чтобы тратить твое время на позирование перед камерами. Вторая — ты слишком неопытна, чтобы выставлять тебя на растерзание этим псам. Недостаточно набрала веса, понимаешь? Уже поздно, почему бы тебе не поехать домой, не отдохнуть, как ты заслужила, и не повидать дочку?

Меган с усилием подавила злость.

— Спасибо, мэм, за доброту и заботу, но с дочкой сегодня отец, так что, если вы не против, я пойду к своей команде и продолжу работу. Ту, с которой я, по мнению старшего суперинтенданта, способна справиться.

Убедившись, что намек понят, она развернулась и ушла, оставив за собой последнее слово.

62

Серпенс посмотрел на часы. Полночь. Время.

Он ждал, стоя у старого сарая, и мысли его были чернее ночного неба. Психологическое напряжение нарастало и давило его, прижимало к земле, не давало ни мгновения передышки.

В памяти застряло избавление от трупа предыдущей жертвы. До того он принимал участие в отборе, но не имел дела с последствиями. Со всей этой кровавой бойней. А теперь он еще дальше шагнул за черту. Отнял чужую жизнь. Его мучила мысль об убийстве мужчины из фургона. Шон был крутым парнем, ему в прежние времена не раз приходилось драться, даже под суд попадал, но, уж конечно, не за убийства. Может быть, если пойти в полицию, он отделается «убийством по неосторожности». Если явиться прямо сейчас и рассказать все, что ему известно, можно поторговаться. Возможно, даже заручиться обещанием не выдвигать против него обвинения. Но тогда до него доберется Ремесло, найдут и убьют. Наверняка. Он знал, что кто-то из братьев служит в полиции, и в суде, и в тюрьме. Обязательно доберутся.

Серпенс понурил голову. Это кризис веры, вот что это такое. С каждым случается, думал он. В мутноватом лунном пятне возник Муска с белым пластиковым мешком в правой руке.

— Все в порядке? — спросил он и, входя, обхватил Серпенса за плечи. — Не волнуйся, уладим все в пол-часа. А потом отправимся прямо к Октансу[5]. Он сделает нам алиби. Скажет, что мы всю ночь играли в карты. Все будет хорошо.

Муска говорит: «Все будет хорошо». И Драко тоже. У них и так все хорошо. Хорошо жить с чистой совестью, без всяких там угрызений.

Сарай освещался парафиновым фонарем, стоявшим на перевернутом деревянном ящике в паре метров от фургона. Он отбрасывал желтый треугольник света на затянутые паутиной потолочные балки. Двое мужчин, проходя к машине, потревожили колонию летучих мышей. Муска засмеялся, указывая на мельтешащих тварей: