Наследники Тьмы (СИ)

— Так сразу?

— Не вижу смысла тянуть. Если то, что я понял, действительно имеет место, нам могут открыться весьма привлекательные перспективы.

— А что вы поняли? — голос Ильи зазвенел от напряжения.

— Давай не по телефону, — туманно ответил Кафтырёв, размышляя, надо ли объяснить Десятову и Лявис, кто такой на самом деле Морозов или лучше придержать эту информацию. До поры.

— Мне подойти к вам в кабинет?

— Думаю, это достойно общего обсуждения.

С рассказом про «лампочек», пожалуй, лучше повременить, решил доктор. Старший на то и Старший, чтобы видеть и знать больше подчинённых.

— Я так и думал! — вместе с голосом в трубке прозвучал шлепок — видимо, Десятов стукнул ладонью по своему лабораторному столу. — Кто ищет, тот всегда найдёт!

— Что найдёт? — брови Кафтырёва взметнулись вверх. — Я думал, Морозов просто твой старый друг!

— Не просто, доктор, не просто!.. И, честно говоря, вовсе не друг.

— Ах, вот как? Любопытненько.

Вот и пусть — подумал доктор — сначала Десятов выложит всё, что известно ему об этом Морозове, а там уж поглядим. И вообще, чем меньше они с Лявис знают, тем легче ими командовать, ненужных вопросов не возникает, а также поводов сомневаться в его решениях. Он и раньше не говорил им всего, что когда-то услышал от Крылатой Тьмы, не будет и впредь без крайней на то необходимости.

— Мне удовлетворить ваше любопытство, Роман Филлипович, прямо сейчас, по телефону, или…

— Или, дорогой Илья! Соберёмся сегодня в зале вечером в десять. Там всё и обсудим, а сейчас мне надо срочно утолить голод.

— Эм-м-м…

— Да не взял я с твоего Морозова ни грана, что ты мычишь! Есть у нас сегодня какие-нибудь антистресс-сеансы?

— Д-да! Разумеется. Я просто… узнавал у Аллочки расписание! Вот! Анна Георгиевна через пятнадцать минут встречается с новой пациенткой.

— Первая беседа? — Кафтырёв облизнулся.

— Угу. Я позвоню Ане, скажу, что вы распорядились…

— Да, скажи, я заменю её. И вот ещё что: я направил тебе счёт за «лечебный сон» Морозова, но можешь не оплачивать, я скажу бухгалтерии, пусть средства из общего котла выделят.

— Спасибо, Роман Филлипович!

— Пожалуйста, главное следи там за своим Морозовым, чтоб не вздумал выкрутасничать и явился завтра вечером на посев, как штык, ясно?

— Конечно.

— Так в каком кабинете беседа с пациенткой?

— В двадцать шестом. Гаврилина Роза Самуиловна.

— Уже иду! — доктор нажал отбой и резво выскочил из кабинета.

* * *

Кормили в пансионате «Вторая жизнь» превосходно. Улыбчивая девушка на входе в столовую взяла у Жени карту гостя, отметила обед и пригласила пройти на раздачу. Питание было организовано по системе «шведский стол», и еда выглядела весьма аппетитно. Морозов понабрал полные тарелки и, сев за столик, подумал, что пожадничал и столько в него точно не влезет. Однако блюда оказались вкусными, и он, как-то легко и непринуждённо, слупил и закуску, и первое, второе, третье — ни крошки не осталось.

Рай! — понял он, откинувшись на стуле и окидывая столовую посоловевшим взглядом. Потом достал телефон и отправил Наде восторженное сообщение, что обед — просто суперкласс! А через пять минут — ещё одно, где спрашивал, когда они снова встретятся.

Ответ пришёл только через час, когда Женя, поборов искушение прорваться на кухню и прямо сейчас увидеть Надю, ушёл из столовой и бродил по территории, дабы хоть немного растрясти своё изрядно отяжелевшее брюхо. В спортивно-оздоровительный комплекс с бассейном и тренажёрным залом Морозов пойти не рискнул, опасаясь, что после такой обильный трапезы у него, от интенсивных физических упражнений, может случиться заворот кишок. Услышав сигнал сообщения, Женя плюхнулся на ближайшую лавочку и, достав из кармана телефон, разочарованно хмыкнул: Надя писала, что занята и позвонит позже.

Вставать не хотелось, и он устроился поудобнее, лениво следя за проходившими мимо людьми. Лёгкий ветерок обдувал лицо, над головой шуршала листвой липа и попискивали синицы. Мысли сами собой отступили, и перед глазами засияли плывущие мимо светотени: почти у всех они были исключительно яркими, без ряби, воронок и тёмных пятен в самой верхней части — там, где всегда отражалось психическое состояние человека. В других местах световых двойников нехорошие завихрения присутствовали и, наверное, относились к болезням органов или, может, ещё к чему-то — определить у Жени не получалось.

Он умел скользить лишь по самой «поверхности»: вот этот счастлив, а у того — не лучшие времена. Воронки крутятся, когда беды свежие, если вверху — переживания, внизу — хвори или травмы, а застарелые пятна и разрывы обозначают проблемы глубокие и давние, какие — фиг знает: Морозов мог видеть только сам факт неблагополучия, и на том его лампочные способности заканчивались. Да и это он всегда делал с большим трудом, а за год без тренировок и вовсе разучился: даже разум от мыслей очистить, и то стало целой проблемой… пока не появилась Надя Белкина.