Наследники Великой Королевы

Тут мы услышали чьи-то шаги. Кто-то приближался к лавке. Мы стояли рядом, боясь пошевелиться. Энн судорожно сжала мое плечо. Грудь ее нервно вздымалась. Я боялся, что снаружи будет заметен свет от свечей, однако к счастью шторы были плотно задернуты. Шаги как будто замедлились, но потом неизвестный двинулся дальше. Мы оба вздохнули с облегчением. Энн даже негромко засмеялась.

— Я думала, они пришли за Джоном. А что было бы с нами, Роджер? Неужели они арестовали бы и нас? Жизнь в Лондоне научила меня бояться каждого стука.

— Я должен немедленно сообщить ему то, что мне поручено, — сказал я, — теперь каждая минута дорога.

Энн все еще не отпускала мою руку.

— Ты неплохо выглядишь, Роджер. Мне кажется, ты сильно вытянулся с тех пор, как я уехала из города.

— Во мне теперь ровно шесть футов.

— Ого! И тебе ведь только восемнадцать.

— Нет, уже почти девятнадцать, — поправил я.

Мы прошли в комнату, которую Аарон Блейзби использовал как мастерскую. На столе, изъеденном кислотой, стояла ступка и лежал нож с зазубренным лезвием. Вдоль стен тянулись полки заставленные бутылками и флаконами, с верхней полки нам зловеще ухмылялся череп. Вверх вела лестница без перил.

— Осторожно, — предупредила меня Энн, когда я начал подниматься, — ступени крутые и узкие. Так и должно быть, ведь лестница ведет в дамскую опочивальню.

Я чувствовал, что она смотрит мне вслед, но не оглянулся, так как не знал, как ответить на ее замечание.

Дверь на верхней площадке была отворена, и я увидел Джона, стоявшего у кровати. Он был в своем огненно-красном трико, обтягивавшем мускулистые ноги, но торс его был обнажен. Аптекарь прикладывал что-то к его плечу.

— А, это ты, Роджер, — приветливо ухмыльнулся Джон. — Я тут по дороге повздорил с одним из людей шерифа, а он возьми да и окажись человеком нервным — пальнул в меня из своего пистолета. Пуля содрала с плеча лоскут кожи.

— Если бы только лоскут, — пробурчал Аарон Блейзби, не обращая на меня никакого внимания и продолжая свою работу. Он прижег рану и теперь туго перебинтовывал ее. Аптекарь был человеком маленького роста и не особенно опрятный. Шея у него была искривлена, и он держал ее набок, склоненной к плечу.

Комната эта действительно принадлежала Энн. Я увидел на полу какой-то предмет дамского туалета, в углу валялась проволочная штуковина, на которой крепятся фижмы.

— Плечо будет побаливать, капитан Уорд, — предупредил Блейзби.

— Ничего страшного. Боюсь, для этой ищейки последствия нашей встречи будут куда более неприятные. Я перебросил его через изгородь, да так, что он макушкой взрезался в землю. Ну-с, господин аптекарь, полагаю, больше я в ваших услугах не нуждаюсь. Одеться мне поможет Роджер.

Когда Блейзби спустился вниз по крутой лестнице, Джон, скривившись от боли, поднял с кровати свою рубашку.

— Судя по твоему лицу у тебя есть для меня какие-то новости.

Я передал ему то, что сказал Уиддигейт, а потом добавил.

— В этот раз я хочу поехать с тобой, Джон. Если конечно, ты согласишься взять меня.

Он слегка застонал от боли, поднимая рубашку над головой.

— Джор что-то говорил мне об этом. Значит, хочешь стать пиратом? Ведь именно так нас отныне будут называть королевские крючкотворы.

— Мне все равно, как нас будут называть. Я хочу быть с тобой.

— Вот это характер! Ну, что же, если ты твердо решил, я возьму тебя. Мне нужны такие ребята. Я сделаю из тебя отличного моряка и воина, Роджер. Но как к этому решению относится твоя семья?

— Я им еще не говорил.

— Думаю, что им не понравится, и твоя мать во всем будет винить меня.

С минуту он стоял неподвижно, держа рубашку над головой своей здоровой рукой. Рубашка была из самого лучшего шелка и щедро украшена золотым шитьем. Того, что Джон заплатил за нее наверняка хватило бы нам, чтобы прожить целый год. Длинные золотистые волосы падали ему на плечи. Быть может, Джона и нельзя было назвать красавцем из-за ястребиного носа и массивного слишком уж квадратного подбородка, но он являл собой поистине великолепный образец силы и мужественности. Меня поразила белизна его кожи. У большинства старых моряков она приобретает оттенок красного дерева.

— Стало быть я должен встретиться с сэром Бартлеми Лэдландом, — произнес он наконец. — Это значит, что наш славный король Иаков отказался взглянуть сквозь пальцы на мои прошлые подвиги. У меня появились подозрения на этот счет еще когда констебль оцарапал мне плечо. Что ж, стало быть нам нужно торопиться. Мне вовсе не улыбается качаться на перекладине с петлей на шее. Не хотелось бы мне также составить компанию сэру Уолтеру в Тауэре.