Наследники Виннету

— Хотелось бы верить. Но все-таки дай мне револьвер! Я не раздумывая выстрелю в этого сумасшедшего, если он вздумает поднять на тебя руку!

Она говорила это совершенно убежденно. Она, сама доброта, дрожащая над каждым жучком-червячком, могла из любви ко мне убить человека… Я был тронут, но не выдал своих чувств и с улыбкой ответил:

— Если понадобится стрелять, то предоставь это дело мне. Я прицелюсь получше. А теперь будь добра…

— Подожди! — прервала она меня. — Что это?

Зебулон издал крик. Не крик, а вой! И принялся рыть с землю удвоенной силой. Я подошел к яме.

— Прочь, прочь! — рявкнул он.

— Хоть одним глазком бы взглянуть! — наигранно пролепетал я.

— Нет! Прочь, или я…

Он высоко поднял заступ, уставив на меня угрожающий взгляд. Глаза его налились кровью. Я отступил назад и продолжал спокойным тоном:

— Всего один вопрос: почему вы так громко кричали?

— Тут я вам, пожалуй, отвечу: я наткнулся на золото!

— Неужели?

— Да, здесь лежит что-то твердое и широкое. Дыра для него слишком узка. Мне надо расширить ее. Но это я сделаю сам! Не приближайтесь ко мне! — И он еще яростнее замахал заступом.

— Вот видишь, я права! — констатировала Душенька, когда я возвратился к ней. — Он хотел тебя убить!

— Он этого не сделает. Прошу тебя, не усложняй все своими страхами. Нет никаких причин для беспокойства!

Зебулон устал и вынужден был теперь чаще останавливаться, чтобы перевести дух. Его руки дрожали, а движения стали замедленными. Вдруг он снова издал крик радости:

— Отец, отец, ты здесь! Ты поможешь мне! Я знаю это, я чувствую! Благодарю тебя, спасибо тебе! — Выкрикнув все это, он повернул к нам искаженное злобой лицо и пригрозил: — Кто рискнет прикоснуться к сокровищам, того я прикончу прямо на месте! Зарубите это себе на носу!

Зебулон спустился на дно ямы, нагнулся и что-то поднял. В руках у него оказался большой глиняный сосуд. Вслед за ним появился еще один, потом еще… Поработав заступом еще минут пять, он глубоко вздохнул:

— Все! Больше ничего нет!

При этих словах Гарриман поднялся и подошел к брату.

— А, идешь! — с издевкой пробормотал тот. — Не думай, что ты хоть что-нибудь получишь. Это все мое.

— Только не твое! — повысил голос Гарриман.

— Чье же тогда?

— Все это принадлежит мистеру Бартону, никому другому. Виннету зарыл их для него одного.

— Докажи! — рассмеялся Зебулон. — Этот мистер Бартон тридцать лет назад унес то, что ему причиталось, — завещание. Все остальное он оставил тут! А сегодня сосуды нашел я. Они такая же находка прерий, как любая другая! По закону Запада найденное принадлежит нашедшему, а значит, мне!

— Ложь, грубая ложь! — Гарриман двинулся на брата. — Что знаешь ты об этом сокровище? А мистер Бартон знал о нем. Он собирался вырыть его и взять. Он просил у нас заступы. Выходит, ты одолжил ему не только заступ, но и свою силу. Ты копаешь от его имени, за него! Вот так!

— И это говоришь ты, мой брат? — зашипел Зебулон. — С чего ты взял, что я копал за него, а не за себя? Может, я сам тебе сказал это? Или он? Нет! Он спокойно наблюдал, как я работал. Когда он хотел заглянуть в яму, а я его прогнал, он подчинился без всяких возражений. Стало быть, эти пять сосудов с сокровищами — моя собственность. Хотел бы я посмотреть на того, у кого хватит наглости оспаривать это… Теперь помоги! Я хочу открыть их!

Душенька озабоченно поглядывала в мою сторону.

— Подождем, что там внутри, — успокоил я ее. — Уж конечно, не золото.

— А может, все же…

— Нет. Они слишком легкие. Терпение!

Темно-коричневые четырехгранные глиняные сосуды были украшены индейскими фигурами. Я издали узнал работу гончаров из деревень моки или суньи 31. Верхняя часть сосуда немного прикрывала нижнюю, а место соединения было обмазано не пропускавшей влагу мастикой. Широкое горло каждого сосуда обвивали промасленные лыковые жгуты. Потому я и предположил, что их содержимое не могло быть металлом, — скорее, это что-то боящееся влаги.

— Иди же сюда, помоги! — снова обратился Зебулон к брату. — Только осторожно, не сломай!

Оба взялись за дело — Гарриман спокойно и умело, а Зебулон чуть ли не рвал оплетку.

— Проклятые узлы! — ругался он. — Как медленно! у меня нет сил терпеть! Давай быстрее, быстрее!

Когда с первых двух сосудов оплетка наконец была удалена, оба стали ножами отдирать окаменевшую за долгие годы замазку. При этом Зебулон без умолку говорил о серебре, золоте, о жемчуге, о древних мексиканских толтекских, ацтекских или древнеперуанских драгоценностях. Я выносил эту безумную болтовню только в интересах психологического эксперимента.

Наконец настал долгожданный момент: каждый мог открыть свой сосуд. Энтерсы перевели дух.

— Угадай, что там? — из последних сил прошептал Зебулон. — Золото? Алмазы?

— Не хочу гадать, — ответил Гарриман. — Открываем!

— Хорошо. Раз, два, три!..

Обе крышки были сорваны одновременно, и на свет было извлечено содержимое сосудов. Но не слышно было ликующих возгласов. Братья молча разглядывали добычу.

— Мешок! — наконец пришел в себя Зебулон.

— Да, какой-то кожаный мешок, — подтвердил Гарриман.

— Может, с золотом?

— Нет. Для этого он слишком легкий.