Наследники Виннету

— Ты знаешь, после твоих слов о том, что скорее плитняк провалится под землю, чем Виннету осквернят лампами и фейерверками, я вдруг почувствовала — это самое настоящее пророчество. Ведь так часто случается, что твои слова исполняются, даже те, что многим кажутся настоящим бредом!

— И теперь это гнетет тебя?

— Нет, наоборот, придает силы. Мне кажется, я слышу шаги судьбы.

Обмениваясь короткими репликами, мы не заметили, как добрались до площадки, откуда открывался великолепный вид на вершины горного массива. Тателла-Сата остановил мула и указал рукой вдаль:

— Видите самый южный шпиль? Там есть орлиное гнездо, которое кажется недосягаемым для простого смертного.

Мы обратили взоры в указанном направлении. Шаман продолжал:

— Туда, наверх, поднялся Молодой Орел, когда был еще мальчиком. Он хотел прямо с вершины спуститься в гнездо, чтобы принести себе имя и «лекарства». Это можно было сделать только со специальным снаряжением. Но ремень, на котором он висел, порвался. Мальчик рухнул в гнездо и не смог снова подняться наверх. Он убил двух птенцов, которые клевали его, потом прилетела старая орлица, и мальчик усмирил ее, заставив перенести его вниз, в долину. Теперь перья, когти и клюв той орлицы — его украшение, а когти и клювы птенцов — его «лекарство». С тех пор парня называют Молодым Орлом.

Это было правдой, самой настоящей правдой, хотя и напоминало одну из историй барона Мюнхгаузена, Молодой Орел не слышал своего учителя, поскольку ускакал далеко вперед. Я не стал расспрашивать старика о подробностях, хотя видел, что Душенька жаждала услышать более обстоятельный рассказ.

Дорога, петляя, вывела нас к замку. Выше находилась сторожевая башня. Хранитель Большого Лекарства указал на нее Молодому Орлу:

— Ты будешь жить там, наверху. А сейчас пойдешь с нами раскурить трубку мира и гостеприимства.

Замок представлял собой пестрое собрание различных американских строений, от первобытных скальных пещер и кордильерских хижин до перуанских домов-крепостей, поселений пуэбло из адобес 38 и вигвамов северных народов. Некоторые из них использовались как склады, где с незапамятных времен хранились запасы зерна и других продуктов питания. Мы скакали вдоль стен, сложенных из гигантских камней, подобных тем, что я видел в Баальбеке 39 и других районах Востока.

Однако я должен признать, что все эти строения, несмотря на их размеры, не вызывали у меня симпатии. В них я не заметил ничего, что свидетельствует о стремлении человека к возвышенному. Ни одно здание не напоминало церковь и не тянулось к Небу. Единственное исключение составляла четырехгранная призма сторожевой башни, с плоской крышей, но ее назначение было связано с делами земными, но цель ее скорее указывала вниз, чем наверх.

Для индейцев вообще не существует башен и минаретов. Они не понимают значения гигантских построек своих предков, не строят соборов и остаются на Земле. Конечно, они наблюдают за полетом птиц и составили из перьев свой самый гордый убор. Но подняться над землей, подражать орлу — такие мысли им в голову не приходили. Но в этом-то все и дело. Кто не хочет учиться летать, тот завязнет внизу, будь это народ или отдельная личность. Другие перегонят его. А он будет продолжать ползать по земле, пока не исчезнет в ней, едва ли оставив о себе воспоминания. Такова судьба индейца, если он наконец не выучится летать.

Тягостное впечатление от скального замка немного скрасили населяющие его люди. Мужчины со звездами на груди, одетые точно так же, как Виннету, женщины с чистыми, умными глазами и такие же дети. Ни одно из лиц не было отмечено печатью равнодушия или уныния. Я видел только интеллигентные, только веселые лица. Люди радовались, приветствуя Тателла-Сату глубокими поклонами и жестами, выражающими уважение. Его здесь искренне любили.

С огромным любопытством смотрели они на меня и на Душеньку. Они знали, что мы — те, кого встретил сам Хранитель Большого Лекарства! Я слышал свое имя, слышал ликующие возгласы, вещавшие о том, что пришло наконец время действовать.

— А это его скво! Его скво! — услышал я.

Некоторые романисты изображают индейских женщин бесправными рабынями своих мужей. Но это большое заблуждение. В действительности даже существовали индейские женщины — вожди 40. Положение женщины во многих племенах укреплялось благодаря тому, что порядок наследования осуществлялся по женской линии. Первым наследником умершего считается не его собственный сын, а сын его сестры. Ничего удивительного, что Душеньку одарили таким же высоким почтением, как и меня.

Мы проехали через широкую арку длинного здания, в стенах которого были пробиты узкие, напоминающие бойницы проемы. С каменных балконов, расположенных под каждым таким проемом, можно было видеть окрестности горы Виннету. Мы въехали в просторный двор, где перед нами выросла похожая на предыдущую постройка, только поменьше. И здесь была арка, ведущая во второй двор к третьему дому; так мы постепенно углубились в ущелье.