Наследники Земли

— Не стоит беспокоиться, — ответил он. — Как долго меня не было?

— Недолго, — успокоила его Лючия. — Около часа.

— Всего-то? — Странное ощущение — такое, словно Питер заснул в неловкой позе, и мышцы лица немного затекли, а мир вокруг никак не хотел принимать ясные очертания; все это, разумеется, виртуально. — Я полагал, что просплю по крайней мере неделю. Но я, кажется, восстановил силы.

— И ты не единственный, — сообщил Сингх.

Эландер попытался стряхнуть с себя сон.

— Что произошло на Пи-1 Большой Медведицы? — спросил он. — Кто-нибудь что-нибудь понял?

— Пока еще невозможно сказать ничего определенного, — ответил Сингх. — Конус от взрыва все еще расширяется, поэтому наши разведчики стараются держаться на расстоянии. Там все еще идет бой. Что касается победителя — нам совершенно ничего не известно. Поверишь ли, многие сочиняют каламбуры на тему: что осталось от звезды…

Эландер слабо улыбнулся. К сожалению, в это верилось легко: второстепенные обстоятельства часто провоцируют заурядных людей на ничего не значащие рассуждения.

— Ну а вы-то что? — спросил Эландер. — Чем занимались вы сами, когда я отключился?

— Лично я изучал файлы с материалами вашей миссии. Знаешь, они исключительно интересны: за несколько дней мы узнали так много нового!

— Я тоже просмотрела их, — заметила Лючия. — Мне они кажутся скорее нагромождением малопонятных фактов.

— Может, и так, — ответил Сингх. — Но они могут дать и некоторые ответы — конечно, если ты готова воспринять их. Мне запомнился момент разговора, где ты говоришь об одной из энграмм Питера, с Хи Геркулеса.

Эландер помнил эту энграмму. Он просил разрешения на объединение собственной памяти с этой энграммой — и получил отказ. Вероятно, последние моменты жизни этой энграммы остались с самой Лючией.

— Почему? И что он тогда сказал? — спросил Питер.

— Он изложил теорию, согласно которой пути эволюции Прядильщиков и Морских Звезд могут не пересекаться с нашим развитием — по крайней мере в пределах его обособленных квантов. Один из вариантов, описанных им, состоял в такой идее: чужие движутся во временном континууме, направленном противоположно нашему, следуя, таким образом, к большому финальному столкновению. В противоположность этому, наша Вселенная идет от большого взрыва — к тепловой смерти или к чему-то вроде этого.

— Игры разума, — заметила Лючия. — Он всего лишь бился с собственными, ограничивавшими его сознание начальными условиями.

— Что не лишает его рассуждения смысла, — возразил Сингх. — Вспомните, как говорил Астероид. Он мог разговаривать только утверждениями.

Эландер помнил этот факт: странное сферическое создание, подразумевавшее свою позицию как последней инстанции для общения с Морскими Звездами. Не мог он понять другое: каким образом все это связано с запинающимися рассуждениями его собственной покалеченной копии?

— Ладно. Так что из этого?

— Ты хотя бы понимаешь, почему он не мог говорить по-другому? — продолжал гнуть свое Сингх.

Эландер нехотя заметил:

— Излагай свою теорию, я буду слушать.

Робот Сингха сменил позу, оставаясь двери.

— Я верю: Астероид потому мог изъясняться только при помощи утверждений, что к нему неприменимы нормальные правила разговора. Постановка вопроса всегда идет до следования ответа, но только не в случае, если его хозяева «просматривают» разговор в обратном ходе времени. Как мог Астероид дать ответ раньше, чем он услышит вопрос? Или, выражаясь еще яснее — зачем ему задавать свой вопрос, если с его точки зрения мы уже ответили на него?

— Чего-то я не понимаю, — пробормотала Лючия.

— Ая, кажется, понял, — сказал Эландер. Он переместился к двери, где радостно дергался и стрекотал робот. — Роб считает, что общение между существами из двух противоположных друг другу временных континуумов возможно лишь квантами — или утверждениями.

— Точно! — согласился Сингх. — Это интерфейс между совершенно несовместимыми мирами.

Эландер снова вернулся к тому странному и неловкому разговору, вспомнив собственное удивление — как могут столь могущественные создания испытывать такие непонятные затруднения в общении? Сингх предложил им вполне разумное объяснение; если он был прав, это означает, что они открыли еще одну консервную банку — с червями. Проблема в одном: как заставить расползшееся содержимое опять собраться в банке?

— Вероятно, это вносит новые сложности, — высказала Лючия ту же самую мысль. — В своей вселенной они наблюдают увеличение энтропии. И что же, там с течением времени все становится лишь более упорядоченным, но не наоборот?

Глазки робота закрутились, словно изучая темноту комнаты.

— Вот здесь и находится суть вопроса. Как ни неестественно это звучит, но они могут идти к нам с той стороны, где вселенная находилась в момент своего переворота — оттуда, где даже вектор времени принял противоположное нашему направление. С их точки зрения, они направляются в будущее — в свое будущее.

— Тогда с их позиций, — развивала мысль Лючия, — они вовсе не те, кто разрушает Дары. Они те, кто их строит! Для Морских Звезд разрушают Дары как раз Прядильщики!