Наследница Асторгрейна. Книга 2

– Потому что влюбилась не даханни, влюбилась шайен, живущая в ней, – объяснила Иэлениль с завидным хладнокровием. – Но самое страшное было не в этом. Она воспылала чувствами к недостойному, запятнавшему себя позорной связью с женщиной другой расы. Именно поэтому твой дед поспешил выставить ее на Аукцион, но когда пришло время адаптации, оказалось, что уже поздно. Огненная магия шайенов крепко угнездилась в ее душе и теле, даже кровь твоего отца не смогла вытравить из нее эту дрянь. И тогда пришлось идти на крайние методы. Наложить "Печать".

Я пыталась осмыслить сказанное. Значит, моя мать была влюблена, когда Айвердан впервые увидел ее? Но в кого? Кто тот счастливчик, или несчастный, из-за которого она пострадала?

– Вы знаете, кто был ее возлюбленным? – спросила я.

– Имя этого нечестивца недостойно, чтобы его произносили уста даханни, – сверкнула глазами Иэлениль.

– Ну, значит, его назову я, – раздался за моей спиной знакомый глубокий голос.

Я резко повернулась и тут же пожалела о своих словах, пригвожденная к месту тяжелым мужским взглядом. На дорожке, между клумбами, стоял эрзун во всем своем великолепии. Военная выправка, безупречный адмиральский китель, ослепительный блеск золотых аксельбантов и прищуренные глаза, в которых застыла мрачная решимость.

– Чего уж скрывать, – равнодушно хмыкнул он. – Мой соперник, мой враг, мой бывший друг и побратим – Берден Даннахан.

Я ахнула, зажимая рот обеими руками и уставившись на отца в немом изумлении. Такого я не ожидала!

– Помнишь, я говорил, что поссорился с ним? Причиной ссоры была твоя мать. Именно Берден был тем другом, который рассказал мне про Аукцион в Асторгрейне. Когда я понял, что хочу Эмиренайль больше всего на свете, то попросил его отступить. Из нас двоих он имел больше шансов, я не мог ничем помешать…

– И тогда… – я на секунду осеклась, понимая, что сейчас скажу правду, о которой все предпочли позабыть, – вы решились на подлость?

– Да, – в звездообразных зрачках даханна застыло мертвое равнодушие, – я подставил его.

Несколько минут мы смотрели друг другу в глаза. Наконец, я первая нарушила молчание, разлепив пересохшие губы:

– А Берден знал… что она была в него влюблена?

– Рико! – раздался предупреждающий возглас Иэлениль, но эрзун заставил ее замолкнуть коротким взмахом руки.

Не отрывая от меня взгляда, он хладнокровно произнес:

– Да. Знал. И любил ее тоже.

– Но ведь даханны не умеют любить, – растерялась я.

– Как оказалось, некоторые думают, что умеют.

Я окончательно запуталась.

– Тогда почему он напал на Кобос? Почему разрушил крепость и уничтожил гарнизон? И почему я оказалась выброшенной в океан? – мои губы задрожали, глаза наполнились слезами, а перед внутренним взором промелькнула жестокая картина: неужели моя мать сама выкинула меня и сбежала с любовником, инсценировав свою смерть? Нет! Этого не может быть!

Запрокинув голову, чтобы слезы не потекли по щекам, я глубоко вдохнула. Мне не хотелось показывать свою слабость, но отец и Иэлениль сами все поняли.

– Думаю, – медленно произнес Айвердан, – он действительно хотел ее забрать у меня.

– Может, она не умерла? Может, она сбежала? – я с надеждой заглянула в его глаза. Ну же, скажи, что ты меня обманул, дай хоть намек!

Но он только молча покачал головой.

– Извини.

Я судорожно сжала пальцы в замок и перевела взгляд на пустой постамент.

– Почему здесь нет ее статуи?

– Потому что я не позволил. Никто не видел ее тела. Я, так же, как и ты, все эти годы тешу себя надеждой, что однажды узнаю правду. Но с каждым мгновением эта надежда тает.

Он шагнул ближе, обдавая меня ароматом кардамона и бергамота. Я с трудом сдержалась, чтобы не отступить. Сейчас мне абсолютно не хотелось, чтобы мой отец дотрагивался до меня, но я молча стерпела, когда его рука коснулась моей головы и слегка погладила. Я не желала смотреть ему в глаза и с преувеличенным вниманием разглядывала носки своих туфель, но эрзун ухватил меня пальцами за подбородок и заставил поднять голову.

– Ты была моей единственной мечтой, Аментис, – сказал он, вглядываясь в мое лицо. Я упорно не поднимала глаз. – Каждый даханн мечтает о дочери, это единственное, о чем мы просим Двуликого в своих молитвах. Когда я узнал, что твоя мать забеременела, моему счастью не было границ. Ты даже представить не можешь, что это за чувство… А когда я прибыл на Кобос и увидел то, что люди Бердена оставили после себя… я молил бога, чтобы ты осталась жива. Мне было уже все равно, что с Эмиренайль, она сама сделала свой выбор. Даннахан никогда бы ее не нашел, если бы она сама не сообщила ему, где находится… Ты понимаешь, о чем я? Если она сбежала с ним, то сделала это добровольно. Я не желаю видеть в своем доме напоминание о ней. Единственное, что имеет значение для меня – это ты. Ради твоего счастья я готов на все, что угодно, как был готов ради твоей матери. Если нужно, я пойду по головам, но никогда – ты слышишь?! – никогда я не отдам тебя этому ублюдочному полукровке! – и он сжал мой подбородок так, что мне стало больно.