Наследница Бабы-Яги (СИ)

Я спустилась с крыльца, проведя по слегка сырым перилам ладонью. Древесина дома во сне отличалось — более грубая, с бороздами и торчащими то там, то здесь мелкими щепками. Этот дом был куда древнее того, в котором я жила, и с улицы выглядел меньше. Отойдя на несколько шагов, пришла к выводу, что дом выглядит не просто меньше, он кажется совсем крохотным, словно кроме основного зала в нём больше ничего нет.

— Как избушка, — пробормотала задумчиво. Крышу избы венчало бревно, на конце которого виднелась вырезанная фигурка, отдалённо похожая на ворона. Я видела такие штуки на картинках в учебнике по истории, кажется, обычно навершие крыши украшались чем-то типа конька.

Обошла дом по кругу — с той стороны тоже имелось крыльцо, но дверь в дом, как я ни старалась, открыть не получилось. Что-то мне это напоминает.

Кот ходил за мной по пятам и контролировал каждое действие. Когда я принялась излишне сильно дёргать ручку, он возмущённо мякнул, намекая, что пора прекращать это гиблое дело и не калечить дом.

Пришлось с ним согласиться, тем более в голову закралось некоторое подозрение. Неясное, больше интуитивное, но я зашла в дом, прошла через весь зал и взялась за ручку основной двери.

Открыла.

Выдохнула.

Передо мной был мой двор. Со скошенной травой, посвежевшей тропинкой и особняком Мининых напротив.

Медленно спустилась на улицу, обошла дом — большой, с красивым расписным деревом на фасаде.

Задний двор тоже выглядел обычно, а главное, здесь не было никакой калитки — сплошной ровный заборчик.

Поднялась на крыльцо, попыталась открыть дверь. Не открылась.

По телу пробежали неприятные мурашки, но в то же время живот скрутило от странного чувства. Словно я стою над пропастью и вот-вот прыгну. Высота пугала, но хотелось испытать этот страх, а вместе с ним и восторг.

Мурашки покрыли всё тело, волоски на руках и затылке зашевелились. Сердце зашлось в рванном ритме, словно я остановилась после скоростной пробежки.

Вернувшись в дом через входную дверь, закрыла её на ключ. Снова прошла к задней двери, открыла. Передо мной — странное место с высокой травой, покосившимся забором, приоткрытой калиткой и густым лесом.

Закрыла и повернула замок на всякий случай. Села на диван, который приветливо скрипнул, словно хвастаясь — я новенький. Провела по тёмной коже рукой, ещё больше задумавшись. Прямо напротив на стене висело огромное серебряное блюдо, в котором я увидела своё слегка искажённое отражение.

Откинувшись на спинку дивана, всмотрелась в потолок. Так и сидела, совсем не заметив, как провалилась в сон.

*****

Я проснулась в зале, на диване. Это испугало. Сильно испугало, потому что, если я не в кровати, значит, ночью я вставала. А если вставала, то…

Зрение было нечётким. Потёрла глаза, ещё раз. Размыто. Пришлось идти за очками. А во снах они мне не нужны…

Или это всё-таки не сны?

К чёрту это, сейчас дело поважнее — Петин торт. Как раз убью на него весь день под какое-нибудь кино, и думать о всяких глупостях не придётся.

Бегать от проблем не в моём стиле, но в последнее время я бегала крайне успешно. Вот и сейчас, совершенно не заметив, как прошло время, я с небольшим тортиком наперевес выходила из дома. Надеюсь, Петя любит морковник, у меня к нему особый талант.

Не тут-то было. Торт пришлось вернуть в дом, заодно взять новую похоронную тряпку.

Тело пробрала дрожь — в этот раз мёртвого «гостя» спокойно воспринять не получилось.

Кошка. Целая взрослая кошка. Мёртвая. У меня под крыльцом.

Чёрт. Чёрт! Чёрт!

Руки тряслись. Хотела позвать Петю, но портить человеку праздник… Нет. Сама справлюсь. Откопаю ямку побольше, потом закопаю.

Красавица черепашкового окраса — рыже-бело-чёрная. Лежит умиротворённо, словно спит, но чему меня точно жизнь за эти годы научила, так это не надеяться по-пустому. Вот и я не надеялась на то, что кошка жива.

Ладно, надеялась. Заворачивая её в большую тряпку, всё ещё надеялась. Хоронить грызунов, птичек и иже с ними оказалось морально гораздо проще, чем кошку. Кошки же… Они ведь такие разумные, почти как люди. Вон, Кот, он даже поразумнее некоторых людей.

— Р-мяу, — обернулась. Мой пушистый друг шёл за мной попятам, наверняка планируя совершить свой ритуал — три круга вокруг могилы.

Рядом с моим домашним кладбищем кучкой лежали камушки — в прошлый раз я собрала лишних, и это оказалось очень кстати.

Дальше всё по старой схеме: сарай, лопата, яма. Закопать, выложить камушками идеально ровный круг. Затем партия Кота — «мяу-мяу» и хоровод.

Почему это происходит со мной?

Стоя в ванной, я минут десять намывала так и не успокоившиеся руки. Я стойко принимала всё, что происходило со мной ранее, но сейчас… Последняя капля.

Подняв голову, посмотрела на своё отражение. Глаза блестят, зелень стала ярче — вот-вот заплачу. Волосы из тугого хвостика выбились, обрамляя лицо тугими кудряшками.

Шмыгнула.

Нет. Не последняя капля. Я девочка стойкая, и не такое переживала. Моя соседка в детдоме — Марина, кстати говоря — умерла во сне, сердце остановилось. Самолично хоронить мне её не пришлось, конечно, но обнаружить труп на соседней кровати… То ещё чувство.