Наследница достойных

— Обыкновенные интриги. Все банально. Мы путешествовали. Души не чаяли друг в друге. Я уже и не вспоминал, какую разгульную жизнь вел до свадьбы… — его высочество помолчал, но понимая, что я жду, продолжил рассказ: — Мы остановились в приморском городке, где собирались кататься на яхте. В гостиницу явился отцовский курьер. Меня неприятно удивил выбор посыльного. Его величество прекрасно знал о моей антипатии к этому человеку. Письмо призывало меня вернуться во дворец, жену при этом я должен был оставить там.

— Когда это случилось? — прервала я рассказ.

— Приблизительно в то время, когда вы не воодушевились перспективой выйти за Сандроса.

Что он хотел этим сказать? Я сцепила пальцы, хрустнув суставами. Габриот улыбнулся и тронул мои руки, успокаивая. Я отдернула их воскликнув:

— Как это связано?

Принц двинул бровями, выражая сомнения, но все же заговорил вновь:

— Предложение отца меня оскорбило. Я отказался, но… — Было заметно, что его высочеству признания даются нелегко. — … Запил. Жена проводила дни в одина, я пьянствовал, пытаясь заглушить мысли о том, чем грозит ослушание. Тогда и окружили меня незнакомки, предлагая деликатные услуги. — Он снова схватил мою руку. — Меня это не оправдывает ни в коем случае! Я виноват. А рассказал лишь для того, чтобы между нами не стояла ложь. Как бы ни сложилось, Аделия я буду бесконечно уважать вас. Никаких измен. В том случае, конечно, если вы согласитесь выйти за столь грешного человека.

— Благодарю, ваше высочество. Я высоко ценю откровенность, с которой вы поведали свою историю.

Я замолчала, пытаясь проглотить застрявший в горле комок. На смену обидам пришел страх. Чуть не угораздило меня стать частью этой семьи! Раскаянье принца подкупало, я бы поверила ему, но… король. Неужели дядюшка, дабы освободить сына для меня, пошел на убийство? Не важно, как он это задумал: разлучив мужа и жену, подстроить невестке несчастный случай, или довести ее до самоубийства.

Я погладила свободной рукой запястье принца, вглядываясь в его опечаленные глаза. Подозревает ли Габриот отца?

— Ваше высочество…

— Начало не обнадеживает, — покачал он головой.

— Габр, — после паузы, я заговорила решительнее, — дело не в ошибках, допущенных вами. Я вижу искреннюю боль и верю, что вы изменитесь.

— Так что же?

— Мое желание покинуть этот мир принято, и я не собираюсь его менять.

— Покинуть? Вы говорите о монастыре?

— Нет. Я вернусь в семью. Мне указали путь.

И тут принц удивил меня: с его ресниц скатились две крупных слезы. Пряча их, он сморгнул, вскочил и потянул меня за собой.

— Позвольте обнять вас, Дали!

Я не успела возразить. Габриот привлек меня к себе, крепко прижимая к груди. Я всхлипнула, как мечталось, уткнулась лбом в ложбинку между его ключицами и неожиданно для самой себя расплакалась. Руки его нежно гладили спину, губы шептали ласковые слова, смысл которых ускользал, но дело было вовсе не в смысле, а в мелодике пробирающего до глубины сознания голосе. Как я могу отказываться от этой сказки?

Шмыгнула носом и попыталась отстраниться. Его высочество разжал объятья и сказал:

— Вы правильно поступаете, леди Аделия. Такой необыкновенной девушке не место в проклятом мире. Могу я помочь вам?

— Спасибо. Справлюсь. Мне обещали завтра продать лошадь, я поеду на плато, где остался проход в мир достойных. Надеюсь, Хранитель, как и прежде, благословит. А вы куда?

Принц кивнул, размышляя над моими словами, и ответил на вопрос несколько формально:

— Я приму предложение возглавить здешнее войско. Будем держаться, пока не подоспеют основные силы.

— О! — воскликнула я, округляя глаза. — Вы ожидаете нападения вохров?

— Они, безусловно, нападут, — кивнул Габриот. — удивительно, скорее, то, что до сих пор вохры не воспользовались исчезновением замка Далеор.

Он взял меня под руку и повел к гостинице. Я лихорадочно искала слова поддержки, но ничего кроме пожелания выстоять не приходило на ум.

— Буду молить Хранителей о вашей победе независимо от того, в каком мире окажусь.

— Уверен, что ваши молитвы помогут, Дали. — Он больше не смотрел на меня и, хотя вел под руку, возникло чувство, что отстранился. — К утру я найду вам сопровождение.

— Не нужно! — возмутилась я.

— Мне так будет спокойнее. Прошу, сделайте одолжение, примите посильную помощь.

Я кивнула, видя, что спорить бесполезно. Мы шли молча, я мысленно желала Габриоту и его войску сил, мужества и умения в борьбе с дикарями.