Наследница. Графиня Гизела

— Что, его поступок с графиней, ваше превосходительство, вы тоже извиняете? — спросила она с горечью после минутного молчания. — Он бесцеремонно схватил ее, прижал к себе, а потом отбросил в сторону!

— В этом моя душечка сама виновата, — возразила баронесса, слегка касаясь рукой щеки Гизелы. — Эта геройская попытка спасти собаку была по меньшей мере ребячеством, не правда ли, малютка?

— Да-да, оттолкнул ее, — возвышая голос, продолжала гувернантка, — причем с какой-то ненавистью, вы могли это заметить, ваше превосходительство.

— Я этого не отрицаю, моя милая госпожа фон Гербек, я это видела собственными глазами, но согласиться с вашим утверждением, что это было с ненавистью, не могу. Какую причину имеет этот человек ненавидеть графиню? Он совсем не знает ее! Как я понимаю, это бессознательное движение, с которым он оттолкнул нашу дочь… Должна вновь напомнить, что ей необходимо полное уединение. Имейте в виду это наше с супругом желание.

И она выставила свою прелестную, обутую в щегольской ботинок ножку, устремив на нее свой, как бы полный мучительного затруднения, взор.

— Мне не хочется еще раз поднимать эту деликатную тему, — обратилась она наконец к Гизеле, — но я считаю своей обязанностью сказать, поскольку ты, мое дитя, желаешь эмансипироваться… Очень многие мужчины и женщины питают отвращение ко всему, что называется «нервными припадками». Твоя болезнь, к несчастью, многим известна, моя милая Гизела. В свете тебе уже пусть неумышленно, но дали бы это понять. Доказательством служит сегодняшнее происшествие.

И она указала в направлении, куда скрылся португалец.

— Глупенькая, — ласково продолжила она, увидев, как побелели губы девушки, — это не должно тебя тревожить. Разве нет людей, которые тебя любят, разве мы не носим тебя на руках? Мы надеемся, что постепенно здоровье твое улучшится.

Как и все искушенные в дипломатии люди, успешно отправив стрелу в цель, сразу же меняют тему, так и она не замедлила прекратить разговор.

Приказав одному из лакеев найти брошенный зонтик, она с улыбкой призналась, что «ужасно испугалась».

— Да и неудивительно, — добавила она. — Я видела Лесной дом, он производит такое же впечатление, как и его хозяин: с одной стороны, кажется жилищем сказочного принца, с другой — логовом какого-нибудь северного варвара. Кто знает прошлое этого человека — даже его попугай кричит о мщении…

Она замолчала.

Из Лесного дома пришли люди, чтобы унести собаку и перекопать то место, где она лежала. Они подняли животное так бережно и осторожно, как будто это был труп человека.

— Как же его любил барин! Геро был ему добрым товарищем, — сказал один из пришедших лакею из Белого замка. — Однажды спас его от разбойников… Барин вернулся домой бледный как смерть, и старина Зиверт чуть не воет, он так привык к Геро за это время.

Дамы стояли неподалеку и слышали каждое слово.

При упоминании имени Зиверта баронесса с презрением отвернулась и направилась к накрытому столу. Усевшись, она принялась сквозь лорнет разглядывать падчерицу, которая медленно шла с госпожой фон Гербек в ее сторону, в то время как люди португальца со своей ношей скрылись в лесу.

— Кстати, Гизела, — обратилась она к подходившей молодой девушке, — не обижайся, скажи мне, почему ты одеваешься так странно и так бедно?

На молодой графине было точно такое же платье, как и в тот день, когда она каталась на лодке, разница была лишь в цвете. Нежно-голубое, без всякой отделки, оно походило на талар[7] с широкими, открытыми рукавами. Талия была перехвачена узким поясом. Черная шелковая лента удерживала темно-русые волосы, зачесанные назад. Наряд этот мало походил на парижский туалет a la Watteau[8], но девушка похожа была в нем на эльфа.

— Ах, это извечное горе Лены, ваше превосходительство, — пожаловалась гувернантка. — Я уже давно замолчала.

— Вы этого и не должны были говорить, госпожа фон Гербек, — прервала ее строго Гизела. — Не вчера ли вы уверяли одну из наших судомоек, что большой грех быть тщеславной?

Улыбка заиграла на губах баронессы, гувернантка же вспыхнула.

— И я была вполне права! — ответствовала она с жаром. — Эта глупая, бессовестная девчонка купила себе соломенную шляпку точь-в-точь как моя новая! Но, милейшая графиня, возможны ли подобные сравнения… Это непозволительно с вашей стороны. Это опять одна из ваших колкостей!

— Я надеялась увидеть тебя в том восхитительном домашнем туалете, который я тебе прислала из Парижа, дитя мое, — сказала баронесса, не обращая внимания на сетования гувернантки.

— Он слишком короток и узок — я выросла, мама.

Испытующий взгляд черных глаз мачехи скользнул по лицу девушки.

— Он сшит по той мерке, которую Лена сняла перед моим отъездом, — сказала она медленно и в то же время едко. — Надеюсь, ты не желаешь убедить меня, милочка, что за столь непродолжительное время ты сильно изменилась?