Наследница Ингамарны

Син-Амнит — любимый праздник сантарийской молодёжи. Первая половина дня посвящена состязаниям в борьбе. Считается, что приёмы син-тубан1 придумал Эйрин, когда боролся с огромным сингалом. Зверь застал его врасплох, и Эйрину прошлось драться без оружия. Только необыкновенная ловкость и изобретательность помогли ему избежать страшных зубов и когтей сингала. Сила в борьбе син-тубан — не главное, хотя, конечно, и не помеха, но гораздо важнее тут другое. А вот что именно… Одни говорят — ум, другие — выдержка, третьи — быстрота. Лучше, когда обладаешь и первым, и вторым, и третьим. А ещё лучше, если у тебя сильное анх, благодаря которому ты можешь развить в себе силу сингала, гибкость гинзы, ловкость и стремительность свида. "Всё это в сочетании с разумом человека сделает тебя непобедимой", — говорил Гинте мангарт Саввар, учивший её син-тубану. Естественно, лучшими борцами считались нумады, поэтому ученики школы Аххана не принимали участия в общих состязаниях. Они устроили свои собственные — в одном из внутренних двориков замка. Кое-кто из местной молодёжи и гостей присоединились к ним. Отчего бы не рискнуть? У будущих нумадов есть чему поучиться. А если сумеешь кого-нибудь из них одолеть, то можешь гордиться. Странно было смотреть, как взрослые юноши и девушки состязались с ольмами. Некоторые смельчаки даже вступали в единоборство с мангартами, но заканчивались такие поединки быстро и всегда одинаково — победой последних.

Гинта тоже была здесь — худенькая, длинноногая, в узкой набедренной повязке. Пять туго заплетённых и подвязанных на затылке косичек метались вокруг тонкой шеи, когда юная аттана резко отскакивала в сторону или увёртывалась от выпадов противника. Она уже выиграла несколько поединков и ничуть не устала. Суане везло меньше, но она не переживала. Она прогуливалась по площадке, плавно покачивая бёдрами.

"Совсем как взрослая", — подумала, глядя на неё, Гинта.

У Суаны действительно были бёдра, не то, что у Гинты. И маленькие грудки, которые уже смотрелись весьма соблазнительно. Суане недавно исполнилось двенадцать. Она держалась уверенно и чуть кокетливо — хорошенькая юная девушка, осознающая свою привлекательность. Гинта видела её поединок с Талафом. Это больше походило на любовную игру. Суана могла его одолеть, но проиграла. Почему она уступила, удивилась Гинта. И тут же догадалась. Потому что Талафу хотелось победить. Потому что ему нравилось побеждать. Зана, старшая сестра Мины, как-то сказала: "Мужчины любят побеждать. Для них это важнее, так что мы можем иногда и уступить им". Гинта с ней не согласилась. Она тоже не любила проигрывать, и вообще… Любишь побеждать — старайся победить, а не надейся, что тебе уступят.

"Неужели Талаф не догадался, что она поддалась? — презрительно подумала Гинта. — Ведь не дурак же он. Разве это победа? Она бы с ним справилась. Я тем более. Я же дерусь лучше Суаны, и анх у меня гораздо сильнее…"

Не успела Гинта додумать свою мысль до конца, как кто-то из гостей, пришедших посмотреть на состязания, крикнул:

— А ну-ка, Талаф, попробуй одолеть аттану! Это поможет тебе завоевать её сердце. Девушки любят сильных парней!

Все замерли в ожидании, глядя на маленькую, тонкую девочку и стоящего напротив неё рослого, красивого парня.

— Аттана ещё очень юна, — сказал Талаф. — Зачем же так спешить завоёвывать её сердце? Но возможно, когда-нибудь она будет ко мне более благосклонна, чем сейчас, и позволит мне научить её приёмам совсем другой борьбы.

Мужчины засмеялись, некоторые женщины нашли шутку Талафа немного дерзкой, но поскольку юноша выразился достаточно изящно, никто не счёл его высказывание неприличным. Сами слова Гинту не оскорбили. Её как всегда оскорбил взгляд Талафа. Томный, ласково-насмешливый взгляд, который ясно говорил: "Что бы ты там ни умела, какие бы чудеса ни вытворяла, ты всего лишь маленькая дурнушка. Никакой таннум не сделает тебя красавицей, и ты должна радоваться, что положение наследницы даёт тебе возможность получить в мужья такого парня, как я".

И тут Гинта, вскинув голову, в упор посмотрела на Талафа. Естественно, она не желала ему смерти и не питала к нему такой ненависти, какую почувствовала несколько лет назад к валлонскому наместнику, но Талафу хватило. Он побледнел, попятился и чуть не упал.

— Что с ним?! — закричала аттана Кайна. — Моему сыну плохо!

Она кинулась к Талафу и схватила его за плечи, но он стоял, оцепенев и не в силах вымолвить ни слова.

— Что ты с ним сделала, маленькое чудовище?! — взвизгнула Кайна, повернувшись к Гинте. Её красивое, всегда надменное лицо исказила злоба, но уже в следующее мгновение на нём появилось выражение страха, и женщина опустила глаза.

Гинта усилием воли подавила гнев. Она сосредоточила анх в подреберье и сделала глубокий вздох — упражнение, которое помогало успокоиться.

Кайна пришла в себя раньше своего сына — всё-таки ей меньше досталось.