Наследница Ириганны

«Не буду вообще выходить из комнаты в ближайшие дни! – решила она. – Прикинусь больной. Заодно и с Кириллом встречи сведутся до минимума, а то в глаза ему стыдно смотреть».

Но в этот день Кир и сам больше не стремился с ней общаться. Заглянул лишь поинтересоваться, будет ли она ужинать. И даже в момент этого мимолетного общения Яна ощущала его отчужденность. Потом ее зашел проведать мэтр Кеттер, и по его вкрадчивому тону она поняла, что тот уже в курсе ее выходки. Боже, а ведь ему, наверное, тоже неприятно узнать, что она вытворила с вещами его дочери!

– Может, стоит позвать доктора? – предложил мэтр, когда Яна сказала ему, что плохо себя чувствует и не сможет пока заниматься.

– Нет, думаю, день-два мне хватит отлежаться, – заверила его девушка. Врать было не в характере Яны, но сейчас для нее это был единственный выход избежать еще больших неприятностей.

Однако волноваться Яне не так уж и стоило: Кирилл, похоже, сам не жаждал с ней встречаться. По идеи, это должно было принести облегчение, однако Яна наоборот все больше погружалась в пучину уныния, отчего ей начинало казаться, что демон именно это греха решил заглянуть к ней снова. Но если бы можно было заменить им демона похоти, то Яна, пожалуй, согласилась бы пройти испытание унынием еще раз. Только подобное, к сожалению, исключено.

Зато на третий день ее самовольного заточения к ней все же явился последний демон.

Сперва Яне приснился сон, эротический и чересчур откровенный, и после пробуждения ее тело было словно в огне. Вожделение усиливалось с каждой минутой и с каждым движением, требуя насыщения, и это было мучительно и сладко одновременно. Яна дотронулась до своей набухшей груди и тихо застонала от нахлынувшего наслаждения. Ее руки скользнули было ниже, к самому сосредоточению чувственности и желания, но потом Яна одернула их, решив, что это не избавит от жажды, а лишь еще больше раззадорит.

Мужчина. Ей определенно нужен был мужчина, и только он способен даровать свободу ее изнывающему от страсти телу.

Внизу раздались голоса. Яна поднялась и прислушалась. Кажется, мэтр Кеттер уходил в свою Администрацию. Значит, они с Кириллом оставались одни…

Разум Яны полностью затуманился, теперь ею управляло только тело. Она скинула с себя одежду и подошла к зеркалу, любуясь своим обнаженным видом. Взъерошила уже порядком отросшие волосы и самодовольно улыбнулась. Что ж, пришла пора Кириллу забыть свою бывшую…

Глава 24

Кирилл уже давно считал любые сильные эмоции – злом, способным разрушить жизнь. И какой бы они не имели окрас: негативный или позитивный – стремился их избегать или хотя бы брать под контроль. Нет, он не был напрочь их лишен: бывало и злился, и раздражался, и смеялся вполне искренне, но глубокого старался в них не погрязать. Отношения с женщинами же и вовсе были отдельной историей. В жизни Кира девушек было много, даже слишком, но после смерти Софии ни одна из них не вызывала в нем чувств, схожих с теми, что Кир испытывал к ней. Блондинки, брюнетки, рыжие… Они сменяли друг друга, не оставляя в его душе и сердце ни единого, даже призрачного следа. И Кириллу это нравилось, ибо так было спокойней и проще.

Но все изменилось в тот миг, когда на внеочередном собрании Восьмерки наставник показал фото новой ириги, а затем позволил себе сравнить ту с Софией. Тогда у Кирилла случился первый за многие годы всплеск излишне сильного негодования, который он едва усмирил. Как какая-то девчонка посмела оказаться похожей на его первую любовь? Он вспомнил, как отчаянно искал подтверждения тому, что никакого сходства между Яной и Софией нет, и только спустя время осознал: в этом и была его главная ошибка. Поиски зашли совсем не туда, и нашел он вовсе не то, к чему стремился. Да, он доказал себе, что Яна – не София, она другая, только легче от этого не стало. Эмоции, яркие и изматывающие, вернулись в его жизнь… Кирилл не ждал их, не хотел, гнал от себя прочь, они же медленно, но верно отвоевывали себе место в его сердце, пускали корни и крепли день ото дня. Он потерял контроль не только над своими чувствами, но и поступками, вновь и вновь совершая то, что давно не было ему свойственно. К Кириллу разом вернулось все: жажда прикосновений, заботы и глупой нежности, радость от одной лишь ответной улыбки, желание стать еще ближе и сделать своей. И самое невыносимое – страх потерять. Страх, что в один миг это все вновь может исчезнуть.