Наследница из Гайд-Парка

Он потянул ее за руку и повел к расположенной на западе усадьбы лужайке. Там не было много народа, лишь несколько молодых людей, устроившихся на расстеленных одеялах, переговаривались между собой. Грейс не стала упрямиться и позволила себя отвести в сторону.

– Это, честно говоря, – сказал он, когда они оказались ото всех на почтительном расстоянии, – очень хорошо.

– Что? – Она подумала, что ему хорошо от того, что его рука обнимает ее за талию.

– Хорошо, когда делаешь что-то доброе для других.

Она вздохнула:

– Это еще одна проповедь о пользе добрых дел?

– Нет, просто наблюдение. Ты выглядишь счастливой. Ты изменилась, Грейс. Я много думал о том, что ты сказала мне в последний раз, когда мы беседовали, о твоих страхах в Лондоне. Я столько раз хотел зайти к тебе и поговорить еще. Но я вижу, что тебе не нужно мое участие. Я никогда не видел тебя такой довольной.

– Это праздник, – сказала она. – Праздники и устраивают, чтобы подарить людям радость.

– Тебе нравится помогать Тристе, верно?

– О, какая досада – я знала, что ты не можешь без своих лекций!

Он поднял подбородок, оценивающе глядя на нее:

– Признайся, помогать Тристе было приятнее, чем мучить ее.

– Я никогда ее не мучила. Я в этом совершенно уверена.

Он поднял брови и негромко насмешливо рассмеялся.

– Запомни, это грех – лгать священнику.

– Посмотри на себя, – с вызовом сказала она. – Это не грех – тащить женщину в укромное место, когда она должна наблюдать за порядком?

– Придя домой, я справлюсь в Библии и сообщу тебе ответ. – Он постарался произнести это искренне, и это заставило Грейс улыбнуться. Но она тут же спохватилась и сделала строгое лицо.

Он дотронулся до ее щеки с ямочкой:

– Почему ты не хочешь мне даже улыбнуться?

– А с чего мне хотеть? – От его прикосновения у нее путались мысли. Все же она не отвернулась. – Ты ведешь себя глупо, и я не хочу тебя в этом поощрять.

Он покачал головой. Его глаза пристально смотрели в ее, в них горел огонь.

– А почему бы тебе меня не поощрить? Как ты думаешь, что тогда произойдет?

– Я... ты... – Тяжело сглотнув, она подалась назад. – Я хочу вернуться на праздник. В самом деле. Если увидят, что меня нет, пойдут сплетни.

– Я верну тебя назад, – сказал он, его голос был ровным и рассудительным, – если ты пообещаешь танцевать со мной. В конце концов, я одинокий холостяк, сельский пастор...

– Одинокий? О, я в этом сомневаюсь. Я никогда не встречала более популярного пастора. У всех молодых женщин в твоей пастве глаза как у коров во время всей службы, так что не говори мне про свое одиночество.

– Я прекрасно вижу с кафедры все эти глаза. В моей кладовой множество кулинарных чудес, которые мне подарили. Но я хочу танцевать с тобой. Пообещай мне, что ты подаришь мне танец.

– О, ну ладно. – В ее голосе слышалась усталость, но ей была так приятна эта настойчивость, что хотелось рассмеяться. – Могу я теперь вернуться к гостям? – отрывисто спросила она.

Он усмехнулся, и она поняла, что провести его не удалось.

– Это не твои гости. Вечеринка устроена ради Эндрю, и оставь все заботы его матери.

Грейс прищурилась:

– Насчет танца я могу и передумать...

Он поднял руки, словно моля о сдаче:

– Тогда я снимаю свои возражения.

Она рассмеялась. Джейсон отвел ее обратно и оставил, чтобы она могла пообщаться с гостями. Достаточно было короткого взгляда, чтобы убедиться, что на празднике царит Эндрю. Его лицо раскраснелось от смеха. Или от бега. Или и от того и от другого.

Когда после обильного ужина начались танцы, Грейс тревожно стала искать глазами Джейсона. Когда она увидела его, ее душа ушла в пятки. Он смотрел на нее, и в его лице была решимость. А потом он направился к ней за обещанным танцем.

Они не разговаривали. Он согнул руку, предлагая ей свой локоть. Грейс почувствовала его мышцы. Оба проследовали на танцевальную площадку.

Первый танец напоминал простую прогулку, он был из тех, которые она считала скучными. Но на сей раз он стал совершенно другим, поскольку Джейсон смотрел на нее все время, не проронив ни слова. От его взгляда она раскраснелась, а на коже выступил мелкий пот.

– Пойдем со мной еще раз, – сдавленно предложил он, когда танец завершился.

У нее дрогнуло сердце.

– Я...

Он не стал ждать ответа и просто потянул ее за собой. Она шла за ним словно марионетка, слишком взволнованная, чтобы чувствовать свои руки и ноги. Но на сей раз он направился не на лужайку, а в дом. Она не сопротивлялась, пока он не привел ее в пустую комнату.

– Я не пойду сюда, – слабо воспротивилась она.

– Ну уж нет, ты пойдешь, – буркнул он, протягивая к ней руку. Рывком он притянул ее к себе, и она буквально упала в его объятия.

– Это должны делать пасторы? Соблазнять женщин? – Она попыталась дать ему отпор. От волнения у нее перехватило дыхание. Она проклинала свой голос за то, что он выдавал ее.

Он, затаив дыхание, смотрел на ее лицо, которое было совсем близко от его.

– Нет, это не должны делать священники. Но мужчины должны.

Она открыла рот, но он помешал ей что-либо сказать своим поцелуем.