Наследница. Корона. Тайны Отбора

– Они собираются сделать вас обоих Восьмерками, – продолжил принц. – И все будут смотреть.

– Но ведь нас с Картером не станут разлучать, да? – (Принц кивнул.) – Тогда мне не о чем вас больше просить. Ради этого я готова пострадать. И выдержать экзекуцию. За себя и, если можно, за Картера.

Максон грустно улыбнулся:

– Картер умолял меня о том же. Просил, чтобы его выпороли вместо вас.

Я тоже улыбнулась, и мои глаза снова наполнились слезами, на сей раз слезами радости.

– Это меня ничуть не удивляет.

– Мне всегда казалось, будто я знаю, что такое любовь, – покачал головой Максон. – Но, увидев такую жертвенность во имя любимого человека, я понял, что до сих пор вообще не разбирался в любви.

Я поплотнее закуталась в его пиджак.

– Это не так. Уверена, вы ошибаетесь. А что до нее… Ей просто нужно дать немного времени.

Принц едва заметно усмехнулся:

– Ей будет вас не хватать. Ведь именно она подвигала меня на то, чтобы поухаживать за вами.

– Только истинная подруга способна в ущерб своим интересам уступить другой возможность стать принцессой. Но мне не суждено быть вашей. Я не рождена для короны. Я нашла своего человека.

– Однажды она сказала мне очень важные слова, – начал Максон, – которые я никогда не забуду. Она сказала: «Настоящая любовь всегда горькая».

Я бросила тоскливый взгляд на стены камеры.

– Она была права, – сказала я и, помолчав, добавила: – Мне страшно.

Принц порывисто обнял меня:

– Это очень быстро закончится. Подготовка к экзекуции, пожалуй, самая неприятная часть наказания, но попробуйте думать о чем-нибудь другом. А я постараюсь достать вам лучшие лекарства, их специально берегут для меня, так что ваши раны быстро заживут. – (Я снова заплакала, в моем сердце боролись самые разные чувства. Страх, благодарность, сомнение…) – А теперь вам надо хоть немного поспать. Картеру я тоже велел отдохнуть. Это поможет.

Я кивнула, уткнувшись Максону в плечо, и он прижал меня к себе еще крепче.

– А что он сказал? Он в порядке?

– Ему крепко досталось, но сейчас он уже ничего. Он просил передать вам, что любит вас и что вы должны сделать все, о чем я вас попрошу.

– Я ваша вечная должница, – облегченно вздохнула я.

Максон не ответил. Он просто держал меня, пока я не расслабилась. Наконец он поцеловал меня в лоб и повернулся, чтобы уходить.

– До свидания, – прошептала я.

Он улыбнулся, дважды постучал в дверь, и стражник вывел его из камеры.

Я вернулась к своей лежанке у стены, прижала коленки к груди, накрылась пиджаком Максона и позволила себе предаться воспоминаниям…

Джада втирала в мою кожу лосьон. Этот ритуал начинал мне нравиться. И хотя мы только-только отобедали и сна у меня не было ни в одном глазу, ее умелые руки, массировавшие мне плечи, словно говорили, что рабочий день закончился и можно расслабиться.

Причем сегодняшний день выдался особенно тяжелым. Мало того что я заработала синяк на бедре, так еще и программа «Вести» оказалась на редкость напряженной. Избранных впервые по-настоящему представили публике, и Гаврил мучил нас вопросами, что мы думаем о принце, скучаем ли по дому и хорошо ли мы, девушки, поладили между собой. Мой голос стал тонким и звонким, совсем как у птички. И хотя я усиленно уговаривала себя успокоиться, я так волновалась, что с каждым ответом говорила все писклявее и писклявее. У Сильвии наверняка нашлось бы, что сказать по этому поводу.

И само собой, я постоянно сравнивала себя с остальными. У Тайни тоже получалось не слишком хорошо, так что я была еще не самая безнадежная. Хотя, если честно, трудно сказать, кому действительно удалось себя проявить. Бариель непринужденно держалась перед камерами, впрочем, так же, как и Крисс. Что ж, я не удивлюсь, если им удастся попасть в Элиту.

Америка, впрочем, как всегда, блистала. Казалось бы, ничего удивительного. Однако у меня никогда не было подруг из каст ниже моей. И я вдруг почувствовала себя жутким снобом. Ведь когда я приехала во дворец, Америка стала моей наперсницей. И более того, Америке, в отличие от меня, удалось оказаться в числе лучших, и это не могло не впечатлять.

Конечно, я прекрасно понимала, что Максону подойдет кто угодно, но только не Селеста. Мне до сих пор не верилось, что эта дрянь осмелилась порвать платье Америки. И просто возмутительно, что Селесте все сошло с рук. Однако вряд ли кто-нибудь из нас решился бы открыть глаза Максону на отвратительный поступок Селесты, а значит, она продолжит издеваться над нами. Конечно, она хотела победить – боже мой, а кто из нас не хотел?! – но она зашла слишком далеко.

Но вот благодаря проворным пальчикам Джады мышцы шеи постепенно расслабились, и я уже не думала ни о Селесте, ни о своем тонком голосе, ни о прямой спине, да и вообще обо всех треволнениях, связанных с борьбой за титул принцессы.

Когда я услышала стук в дверь, в моей душе затеплилась надежда, что пришел Максон, хотя, конечно, вряд ли. Скорее всего, это Америка. Отлично. Почему бы нам не выпить чая у меня на балконе и не прогуляться по парку?