Наследница мага смерти. Лорд Хаоса (СИ)

Когда я перестала прятаться от реальности, от себя? Наверное, это произошло тогда, после салдорской пустыни, после моей смерти в Пустошах. Я стала собой, но зато познала страх и беспомощность. И лишь после того, как испила из Источника, после того, как я обрела вторую сущность, я избавилась и от этого страха.

– Куда мы идём? – спросил Стик, спеша за мной. – Дом Эйнхери в другой стороне.

– Навестим одного старого знакомого. Я обещала ему кое-что передать.

У меня было много вопросов к Грегори.

Несмотря на мои опасения, во дворец нас пустили без проблем – правда, проводили излишне внимательным взглядом, но тут мне опасаться было нечего. Ещё до того как стать имперским боевым магом и войти в пятёрку, я служила в дворцовой страже и была в достаточно неплохих отношениях с капитаном гвардии, так что можно было надеяться, что он даст мне фору, а то и вовсе проигнорирует моё появление во дворце. Не то что думала, что Майстер дал приказ о моём аресте (на столь крайний шаг он не решился бы даже сейчас, в помрачённом состоянии рассудка), но задержать для "беседы" он вполне мог – а не встретившись предварительно с Канцлером и Рориком, я не готова была отвечать на монаршие вопросы. Слишком многое могло быть понято неправильно.

Тари тоже вызывал некоторые вопросы – всё же нечасто появлялись салдорцы в самом сердце Империи арэнаи. Наш путь сопровождали шепотки и недоуменные взгляды, но никто не пытался нас задержать, полагая, что раз салдорец свободно ходит по дворцовым коридорам, то значит, так и полагается.

Больше всего я опасалась, что не застану Грегори в своём кабинете – помниться, его всегда было сложно поймать без предварительно назначенной встречи. Но секретарь, молодой мужчина с презрительным взглядом, подтвердил, что Канцлер у себя.

– Вам назначено? – поджав губы, спросил он, демонстративно заглядывая в свои бумаги.

– Нет, но я думаю, он будет рад меня видеть. Скажите, что пришла Агнесса Эйнхери.

Взгляд секретаря сразу же изменился.

– Айри Эйнхери, – пробормотал он, – я вас не узнал. Подождите здесь, я сообщу лорду Канцлеру о вашем прибытии.

Я вежливо улыбнулась. Что же, подчинённые Нортона меня уже не узнают, но всё ещё побаиваются. Ещё бы – по мнению большинства, я была на особом счету у грозного канцлера...

– Как мне представить молодого человека?

Я переглянулась с Тари.

– Никак. Он подождёт меня здесь.

Нортон сидел за стеклянным чайным столиком у раскрытого окна, и лёгкий весенний ветер шевелил тёмные, сильно отросшие с последней нашей встречи волосы. Было видно, что чувствует Грегори себя не очень хорошо – выдавали горькие складки у рта и потрескавшиеся губы, по цвету почти сливавшиеся с бледной кожей. Перед ним стоял бокал с терпко пахнущим бренди, хотя обычно Грегори предпочитал не пить в утренние часы.

– Лорд Нортон, – коротко, в воинской манере кивнула я.

Садиться не спешила: Грегори не любил вольностей от своих подчинённых, а злить мне его в этот раз не хотелось. Но и он не был настроен играть в официоз.

– Давай без этого, – махнул узкой ладонью Канцлер. – После того, что мне пришлось вынести по твоей вине, твоё притворное смирение кажется просто издевательством. И перестань маячить. Садись и выпей со мной.

– Мне потом идти к деду, – сказала я, присаживаясь напротив Грегори и принимая наполненный наполовину бокал. – Не уверена, что ему понравиться, если я приду выпившей. Впрочем... почему бы мне немного не расслабиться?

Грегори задумчиво проследил, как я одним глотком осушила бокал, и заметил:

– Лихо. Хочешь разозлить Рорика?

– Ты как всегда проницателен.

– И из-за чего ты на этот раз обиделась на Рорика?

Я вертела в руках ножку бокала, а затем решительно протянула его Грегори, чтобы он налил ещё.

– Как будто ты не знаешь, – мой голос был ровен, лишь тень напряжения проскальзывала в нём, – помолвки, которую я не могу расторгнуть.

– У тебя было шанс познакомиться со своим женихом получше.

– Я не стала им пользоваться. Кстати, ужасно выглядишь.

– Знаю.

– Ты болен, – не спрашиваю, утверждаю я.

Обтянутые пергаментной кожей скулы, ввалившиеся щёки, веки, как у беспробудного пьяницы – неудивительно, что он носит маску, я бы тоже не хотела, чтобы меня видели в таком состоянии.

– Возможно.

– Может быть, я могу тебе помочь.

– Решила заняться ещё и целительством? – иронично спросил Канцлер.

Я достала из сумки круглую шкатулку.

– Это дал мне Анхельм. Просил передать для тебя. Я полагаю, в ней находиться панацея от твоей болезни.

Зрачки Нортона расширяются, и он тянется рукой над столом, стремясь как можно быстрее завладеть шкатулкой. Я отодвинулась дальше, давая понять, что не собираюсь её отдавать. Ноздри Канцлера яростно раздулись.

– Что это за детские игры, Агнесса?

– Ты знаешь, – медленно начинаю говорить я, балансируя шкатулкой на самом краю столешницы, – Анхельм сказал мне, что моих сил не хватит открыть запертую им коробку, и он был прав, как бы я не старалась, шкатулка мне не поддавалась. Но зато в моих силах сделать кое-что другое. Уничтожить её.