Наследница неба. Утерянные крылья

– Они нашли нас. Вот досада, – прокомментировал откуда–то слева Седон. Он подошёл ближе, пока лайири наскоро собирали сумки и нацепляли их на седла. – Не бойся, Реянна, твари не смогут перебраться к нам.

И Яна бы рада поверить, но она заметила, как твари стали прыгать в лаву. И не просто прыгать, путём отталкивания от спин друг друга малому количеству всё же удавалось добраться до подножия горы.

– Неожиданно. Значит они вполне разумны. Нужно улетать, взбирайся на спину дракона, – Седон запрыгнул первым и подтащил Яну. Лайири меж тем уселись в седло второго. – Скорее всего, при свете дня, когда царит пик жары, твари прячутся в прохладных местах, а ночью из–за понижения температуры вылезают на поверхность, чтобы охотиться. И они чуют энергию осколка Аметистового Сердца, поэтому идут за ним. Давайте уже убираться отсюда.

Яна призвала драконов взлетать и, если они могут, открыть портал в следующий мир, где затерялась частичка аметистового кулона. Драконы с громогласным рёвом поднялись, устремились выше и выше в тёмные небеса, а чуть погодя, открыли таки портал.

Шаг VIII

Первое, что все увидели, когда вынырнули из воронки – это огромное, преогромное море, скованное вековыми льдами. Остроконечные и фигуристые айсберги, как решето, проткнули промерзшую поверхность, но кое–где водная гладь была поделена на прозрачные озерца–окна, не припорошённые снегом. Порывы сурового ветра гоняли поземку; умело и беспощадно пробирались под одежды и жалили кожу стылыми иглами.

– Нужно отыскать… укр–рытие! – перекрикивая какофонию ветра и сильнее натягивая на лицо капюшон, выдвинул Рид.

Все согласились с разумным доводом и стали высматривать какую–нибудь пещеру или что–то наподобие. Но сколько бы не пролетали над ледяной пустыней, которой казалось конца и края нет, того, что могло бы послужить укрытием, никак не попадалось. Одни сплошные голые ледники и ни души. Словно этот мир… мёртвый.

– Т–такими т–темп–пами мы преврат–тимся в расписных лед–дяных статуй и п–просто рухнем вниз–з, – сообщила Яна, обернувшись через плечо к князю тэргов. – Драк–конам тоже х–холодно, они не п–привыкшие к низким темп–пературам.

– Верно. Потому что в нашем мире низких никогда не бывает. Всегда тепло.

Яна в удивлении нахмурила брови, покрывшиеся слоем инея. Седон говорил так, будто и не мёрз вовсе… Уловив немой вопрос во взгляде принцессы, князь усмехнулся и объяснил:

– Магия меня греет. Если вдруг нападет враг, кто будет сражаться? Вы, продрогшие до костей? Двигайся ближе Реянна, тебя тоже согрею, – и предупреждая возмущение принцессы, добавил: – моя магия не передаётся на расстоянии. Считай это благодарностью за уход и перевязку ран, а не тем, что уже успела надумать в своей голове.

Да он! Яна заскрипела зубами, больше от ярости, чем от жуткого холода. Вот же хмырь наглый. А раньше не предложил погреться! Ждал удобного момента, чтобы завуалировать свои притязания! Эгоист!

Седон смеялся про себя, наблюдая за сменой эмоций на лице принцессы. Смольные волосы и чёрные изломистые брови посеребрил мороз, нос и щеки раскраснелись, очевидно же – замерзла, а всё хорохорится как упрямый воробышек, поджидает подвоха в обычной помощи. Предложи он, князь, согреться раньше, не раздумывая отвергла бы, потому что гордая и слишком предусмотрительная. А сейчас, когда тёплая вязанная накидка перестала дарить тепло…

– Л–ладно, – принцесса сдалась на милость разбушевавшейся стихии. Скрыто прицыкнул, опасаясь обидеть этого сильного духом, однако окоченевшего воробушка. И то, Реянна согласилась, словно это она делала одолжение, чтобы он, Седон, погрел её объятиями.

Пока восхищался, принцесса уже успела придвинуться вплотную. Обожгла его холодом! «Да она же ледяная!» – испугался князь. Немедля выудил её из накидки, оставив только капюшон на макушке, превозмогая возмущение Реянны, задрал, насколько позволила ткань, тунику и привлек голую девичью спину к своей груди, тоже оголённой, отдавая тепло через кожу и окутывая магическими потоками.

– Успокойся, – захрипел, и сам удивился. Неужто близость так взволновала? Разозлился на себя и, неосознанно напустив в голос гнева, припечатал: – Это самый эффективный способ согреться. Потерпишь!

Бесился. До чёрной ярости, что отвергала его. Неужели настолько неприятен?! Нет же, в предыдущем мире с лавой и тварями прекрасно чувствовал, что не безразличен. Так почему противится?! Седон осекся, поймав себя на этой глупой мысли. А почему, собственно, это его так задевает? И понял, что всё–таки привязался к принцессе. Не хотел, алкары его задери, но привязался!