Наследница огня

Будто услышав эти слова, Рен застонал, силясь прийти в сознание. Десять лет скитаний. Нашлось ли за долгие десять лет хоть одно место, где молодой герцог чувствовал бы себя в безопасности и не озирался бы по сторонам? Вот откуда его неуправляемый гнев и вечная настороженность. Это было присуще всей молодой поросли Террасена, сумевшей уцелеть. В том числе и Селене.

– Не так далеко отсюда, тоже в трущобах, есть заброшенный склад. На втором этаже – жилье, вполне безопасное, неплохо оборудованное. Перебирайтесь туда и живите, сколько понадобится.

Шаол поймал на себе внимательный взгляд Эдиона. Однако Муртаг не обрадовался, а нахмурился:

– Спасибо за щедрое предложение, капитан. Но я не могу согласиться жить в твоем доме.

– Это не мой дом, – возразил Шаол. – Сейчас он пустует. Но хозяин ничуть не станет возражать, если вы там поселитесь.

Он намеренно не сказал «хозяйка».

Глава 31

– Ешь. – Манона протянула Аброхасу баранью ногу.

День выдался ясным, но ветер, дувший из-за снежных вершин Белоклычьих гор, был обжигающе холодным. Манона вывела дракона на воздух – пусть разомнется. Они воспользовались неприметной дверью, за которой находилась узкая тропа в горы. Ведьма вела Аброхаса на толстой цепи, словно боялась, что он улетит. Их путь лежал вверх по склону, а потом на ровную площадку, поросшую травой.

– Ешь, – повторила Манона, шевеля мерзлой бараньей ногой.

Дракон лежал на брюхе и с любопытством разглядывал первые травы и цветы, пробивавшиеся из-под тающего снега.

– Это твоя награда, – добавила она сквозь зубы. – Ты заслужил.

Аброхас понюхал россыпь лиловых цветов, затем посмотрел на Манону.

«Не хочу эту ногу», – говорил его взгляд.

– Тебе полезно.

Однако дракон продолжал нюхать цветочки. Кажется, они назывались фиалками. Если растения не годились в качестве отравы, лекарства или по необходимости в пищу, Манона не запоминала их названия. А цветы вроде этих она считала и вовсе бесполезными.

Манона бросила ему корм, что называется, под нос. Обжигающий ветер заставил ее спрятать руки в складки красного плаща. Аброхас понюхал мясо. Его новые железные зубы сверкнули на солнце. Затем когтем на крыле он подцепил злополучную баранью ногу и… отшвырнул от себя подальше.

– Оно несвежее, что ли? – Манона выпучила глаза.

Аброхас передвинулся и теперь нюхал другие цветы – белые с желтым.

Кошмар какой-то. Это был настоящий кошмар.

– Ну не могут же тебе нравиться цветы!

И снова дракон выразительно посмотрел на Манону и даже моргнул.

«Очень даже могут», – говорил его взгляд.

Ведьма растерянно взмахнула руками:

– Слушай, ты до вчерашнего дня вообще не знал о существовании цветов. Чем тебе не угодила баранина?

Мясо – не лакомство. Аброхасу нужно съесть горы мяса, чтобы нарастить мышцы, которых у него не было.

Маноне хотелось рычать. Эта тварь опять нюхала цветочки! И так осторожно, чтобы ни один стебелек не помять. Тупой, бесполезный червяк. Манона подняла валявшуюся ногу и впилась в нее железными зубами.

– Как знаешь. Не хочешь – сама съем.

Аброхас с явным любопытством смотрел, как она пыталась грызть мерзлое мясо. Откусывала, пробовала жевать и тут же выплевывала.

– Что это за…

Манона принюхалась. Мясо не было гнилым или тухлым, но, как и здешние смертные, имело странный вкус. Может, дело в том, что овец держали внутри горной толщи и они не видели света и не дышали чистым воздухом? Или виновата здешняя вода? Манона решила: как только вернется к своим Тринадцати, запретит им трогать смертных. Во всяком случае, пока она не поймет, чем вызван этот странный вкус и запах.

Но Аброхас не может питаться воздухом и запахом цветов. Он должен есть и набирать силу. Только так Манона сможет стать победительницей военных игр и главнокомандующей. Только так она раз и навсегда поставит Искару на место.

Если дракон отказывался есть мерзлое мясо, его надо угостить…

– Хочешь свежего мяса? – Манона зашвырнула баранью ногу подальше и оглядела серые камни окрестных склонов. – Тогда устроим охоту.

* * *

– От тебя разит дерьмом и кровью, – сердито произнесла бабушка, даже не повернув головы.

Манона молча проглотила оскорбление. По правде говоря, от нее действительно пахло не фиалками.

И все из-за Аброхаса, этого любителя горных цветочков. Он лежал на лугу и только смотрел, как она карабкается по склонам, пытаясь завалить для него противно орущую дикую козу. «Завалить» – еще мягко сказано. На самом деле все обстояло гораздо паршивее. Манона чуть не окоченела, дожидаясь, пока на почти отвесной круче появятся козы. А потом, подкараулив одну, она не только перепачкалась в козьих шариках. У этой чертовой козы от страха случился понос. Опорожнив кишечник на лицо и плащ Маноны, обреченная коза сумела-таки вырваться у нее из рук и рухнуть вниз, зацепив рогом плащ ведьмы.

Манона едва не полетела следом. Ее спасли корни засохшего дерева, за которые она и ухватилась. Коза же ударилась головой об острые камни и даже мекнуть на прощание не успела.

А эта ленивая крылатая скотина лежала себе на брюхе и нюхала цветочки, когда Манона, вся в козьей крови и дерьме, принесла ему добычу.